— Прорыв Бездны! Прорыв Бездны! — орал какой-то гном в броне, размахивая топором. — Бочки с огнесмесью! Катите бочки, лентяи!
Коридоры и площади вокруг с одной стороны опустели — горожане скрылись, а с другой заполнились воинами. Горожане вбегали в свои дома-пещеры и выбегали обратно, в броне и с оружием. Статуи оживали, повинуясь заклятиям активации, превращаясь в сторожевых каменных големов. Гномы сбивались в отряды, словно из ниоткуда появлялись цепи и баррикады, перегораживающие коридоры.
— Стой! — заорали Брану сверху. — Куда?
— Донесение для Подгорной Палаты! — крикнул Бран в ответ. — О причинах Прорыва!
Гном на вершине баррикады посмотрел на него безумно, махнул оружием:
— Пропустить!
— Благодарю, — любезно улыбнулся Бран.
На ходу он вытащил верную перчатку.
Вы надели Легендарную Несокрушимую Перчатку Силы! Сила +2000.
Похоже, сама судьба подталкивала его к тому, чтобы нагло вломиться в здание Палаты.
Глава 47
Дверь в пещеру КПЗ затрещала, потом разлетелась кусками. Гатар выпрямился, встал в боевую стойку. Да, он сидел в клетке, в кандалах и без маны, но без боя сдаваться не собирался. Драться, драться до последнего вздоха, как и подобает воину!
Рядом подобралась Ираниэль, облизала губы.
— Ставлю на Гончую! — бросила она и ошиблась.
Внутрь шагнул гномий автоматон, магическая машина, пышущая паром, и похожая на восьминого богомола. Гатар даже не подумал расслабляться, наоборот, подумал, что Палата решила перевести пленников — шанс выбраться из клетки и сбежать, или погибнуть при побеге, но погибнуть, сражаясь!
— Де-е-е-е-е-ед! — заорал Минт, хватаясь руками за прутья клетки.
Гатар на мгновение решил, что бард спятил от страха, но затем увидел. За автоматоном, спокойный, как всегда, сложив руки за спиной, шагал Бран, бросая по сторонам равнодушные взгляды.
— Ну да, кто бы сомневался, — сказал Бран, глядя на их клетку.
Шевельнул пальцем и автоматон вцепился руками-клещами в замок, срывая его. Сигнализация начала орать, но на фоне звуков сирен Прорыва, никто ее не слышал. Затем автоматон выстрелил чем-то, вроде шаров синего огня, и сигнализация стихла. Машина гномов так и не осилила замок, взялась за прутья, начала прожигать их, изрыгая струю огня из пасти.
— Это судьба! — воскликнул Гатар, потрясая кандалами. — Сами боги привели вас сюда, мастер Бран!
Тот чуть раздвинул уголки губ, словно собирался усмехнуться, затем ответил:
— Я не верю в богов.
— Но это не мешает им верить в вас!!
Лицо Брана дрогнуло, словно он услышал что-то невероятное. Ираниэль следила за работой автоматона и потирала руки, сама не замечая того, Минт отошел в сторонку от жара пламени.
— Забавно, — пробормотал Бран, еще раз смерив взглядом орка.
— Дед, ты эта, дед, — забормотал Минт, но тут же заткнулся.
Точнее говоря, Ираниэль заткнула его, сдавила, под равнодушным взглядом Брана.
— Мастер Бран, — расплылась эльфийка в улыбке, — как здорово, что вы за нами пришли!
— За вами? Нет. Я пришел за ней, — Бран чуть шевельнул головой, указывая на Марену.
— Мы не могли помочь ей, — быстро сказала Ираниэль, — и ее принесли такой.
Бран не ответил, даже не посмотрел на нее. Гатар уловил тень чего-то, вроде странного нетерпения. Словно Бран хотел шагнуть вперед и сам сломать прутья, вместо автоматона.
— Простите, мастер Бран, — почтительным голосом сказал он, — но кто она вам?
— Я обещал позаботиться о ней.
— И вам это удалось, клянусь Филорой! — голос Ираниэль сочился медом и патокой. — Два побега из двух королевских тюрем, это деяние, достойное героев!
Гатар задумался на секунду. Побег из тюрьмы — героическое деяние? Потом решил, что, несомненно, героическое, ведь их посадили сюда обманом, по ложному обвинению!
— Мы слышим сирены Прорыва Бездны, — продолжала медоточиво эльфийка, — и мы хотели бы отплатить вам, мастер Бран, за наше освобождение, помочь с бегством из Альбанда.
— Дед, дед, дед! — затараторил Минт, вырвавшись из объятий Ираниэль. — Мы столько прошли вместе, неужели ты бросишь нас здесь? Подумаешь, поругались чутка, погорячились, бывает, а я тебе песню посвящу! Две! Десять!
Автоматон наконец-то прожег прутья, вцепился в них руками-клещами, разжимая и открывая проход. Из других клеток орали, кричали, обещали награды, если их тоже выпустят.
— Мастер Бран, — поклонился Гатар.
Он не знал, как сказать то, что нужно сказать, и стыд жег его изнутри. Не потому, что им помогал Торговец, нет. Ведь они расстались с Браном, развалили команду, и теперь умолять его о помощи? Гатар выдохнул, понимая, что язык его не повернется произнести нужные слова. Гордость не позволит. Они выберутся из клетки, подберут оружие и он ринется в битву, умрет, сражаясь, или прорвется, но не будет умолять о помощи. Не Брана.