– Сашка, у тебя шапка свалится!
– Да ну её, только мешает! – и меховая шапка полетела прочь, в снег.
– Дурак, ты простудишься! Надень шапку!
– Ни за что!
Снег запорашивал его взлохмаченные тёмно-русые волосы, а он целовал её, всё дольше и жарче, и так сладко, как никто потом не целовал. Он распахнул куртку, и Бэлла прижалась к его горящему телу, согреваясь его теплом.
В своей уютной гостиной, Бэлла сидела на диване подобрав под себя босые ноги, переживая этот давний вечер будто он случился вчера.
Ведь Сашка заболел после этого, простудился не на шутку, и они не встречались целую неделю. Зато висели на телефоне часами. Один на всю квартиру телефон стоял в коридоре. Бэлла как могла плотнее прикрывала дверь, чтобы родители, смотревшие телевизор в соседней комнате, не слышали разговора. О чём можно болтать часами? Говорила, в основном, она, а Сашка терпеливо слушал и иногда вставлял замечания, всегда к месту.
Потом он поправился, и они опять целовались по тёплым парадным. На кино и на кафе не было денег. Но разве это важно? Их ласки становились всё нежнее и откровеннее: его расстёгнутая рубашка; прикосновения прохладных шершавых, но не грубых, пальцев к её груди под лифчиком. У Бэллы мутилось в голове, не хватало воздуха, дыхание становилось частым и прерывистым.
Иногда шли гулять втроём с Борькой. Они с Сашкой шли в обнимку, а Борька, высокий и тонкий, как линейка, вышагивал рядом, отпуская свои двусмысленные шуточки.
– Ну ты даёшь, Сашка, гуляешь с маленькой девочкой! Не знаю, что ты с ней заморачиваешься!
– Ты ничего не понимаешь в девушках! – смеялся Сашка и обнимал Бэллу крепче.
А Бэлла густо краснела: неужели по ней видно, что она ещё ни разу? Она знала, что у Сашки был опыт. Какой – он ей не говорил. Он вообще мало рассказывал о себе.
В тот вечер они сидели на кухне в Борькиной квартире и пили чай.
– Где твой папа? – спросила Бэлла. Мамы у Борьки не было.
– Он на работе, – при этом Борька переглянулся с Сашкой, и тот, взяв Бэллу за руку, увлёк в коридор, а потом в Борькину комнату.
Они повалились на кровать, наконец-то одни, и уже не стеснялись ничего. Сашка избавился от лифчика и целовал ей грудь, его руки блуждали между её бёдрами, стягивая колготки. Всё внутри наполнилось теплом. Бэлла расслабилась, почувствовала как в ней нарастают волнение и возбуждение, как её тело подаётся вперёд, навстречу Сашкиному. В этот момент, за секунду до близости, Бэлла осознала, что вот сейчас оно, то самое, и произойдёт, и непроизвольно сжала колени.
– Не надо, Саш, я не хочу! – эти слова вырвались сами по себе, откуда-то из глубины ещё не до конца отключившегося сознания.
Сашка остановился и скатился с неё на кровать. Несколько мгновений он молчал, а когда заговорил, голос звучал чуть более хрипло, чем обычно, но спокойно:
– Бэлка, оденься и иди к Борьке.
– Саш, ты не обиделся? – Бэлла чувствовала себя всё глупее и противнее.
– Всё нормально, иди к Борьке.
Кое-как приведя в порядок одежду, она осторожно вышла в коридор. Когда вошла в кухню, Борька сидел за столом уставившись на старенькую скатерть в цветочек. Всё в его квартире было потёртым и неухоженным – сразу бросалось в глаза отсутствие женского внимания. Борька выглядел, как она себя чувствовала – пришибленным и растерянным. Ей даже показалось, что он плакал, хотя это было совершенно невозможно. Он криво усмехнулся, придумывая очередную издевку, но вдруг передумал:
– Бэл, у тебя волосы растрепались. Иди в ванную, там, если надо, мамина расчёска стоит. – И торопливо добавил: – Не бойся, она чистая.
Бэлла вошла в ванную и ужаснулась своему отражению в зеркале – волосы были растрепанны, а тушь потекла, оставляя на горящих огнём щеках чёрные бороздки. Она включила холодную воду и приложила ладони к лицу. Потом смыла тушь, взяла из стаканчика расческу и привела в порядок волосы. Все это она делала машинально, не соображая. Поверх шума воды из кухни доносились громкие голоса парней. Борька что-то орал, и даже обычно спокойный, как танк, Сашка, отвечал на повышенных тонах.
Меньше всего Бэлле хотелось выходить из ванной и смотреть Сашке, да и Борьке, в глаза. Сашка поступил благородно. А она? Позволяла ему почти всё, голову морочила, а как до дела, так «не хочу»? И ведь хотела же, так почему? Она не сомневалась, что любит Сашку. Но где-то в мозгу сверлило: «Я ещё не готова выйти замуж, иметь ребёнка! Мне надо учиться, у меня планы на будущее. В конце концов, я боюсь, что будет больно!».