Бам! Струна метафорической арфы лопнула и в комнате повисла оглушительная тишина. С того самого момента как Шарлотта отправила свою туфлю в полет, ее не покидало ощущение, что она сама летит с обрыва куда-то далеко, а сейчас в бесстрастной синеве глаз напротив она видела неотвратимость столкновения с последствиями своих решений и вербального недержания. Впрочем, в данный момент трагическая развязка была отсрочена появлением в дверях командора Ваймса.
— Пора возвращаться к гостям, — заметил патриций, обращаясь преимущественно к командору.
— Леди Брамвелл отправляют в штаб-квартиру Стражи. Я должен проследить, чтобы все было организовано должным образом, — отчитался тот.
Шарлотта, подумавшая, что для полного фурора ей как раз не хватало появиться в зале в компании патриция после длительного отсутствия обоих, лихорадочно искала предлог, чтобы этого избежать. А заодно избежть любого дальнейшего взаимодействия с лордом Ветинари.
— Что ж, мои услуги тут больше не нужны. И пока не натворила еще каких-нибудь глупостей, я отправлюсь домой, с вашего позволения. Вечер выдался слишком богатым на различные события — с меня хватит на сегодня впечатлений. Доброй ночи, господа.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла.
========== Глава 12 ==========
Оказавшись на улице, Шарлотта несколько раз глубоко вдохнула ледяной воздух, пытаясь унять дрожь. Последствия падения давали о себе знать неприятным гулом в голове, хотя она подозревала, что дело было не только в этом. Вечер и вправду оказался чрезмерно богатым на новые разнообразные впечатления, в которых ей еще предстояло разобраться. Немного постояв у ворот, женщина неторопливо двинулась вдоль домов, пересекая пятна света и тени от уличных фонарей. На углу ее неожиданно нагнал Ваймс.
— Не возражаете, если я составлю вам компанию?
— Нет, разумеется. Решили лично присмотреть за арестованной?
— Ветинари считает, что она может что-нибудь с собой сделать, а это было бы крайне нежелательно. Кстати, он против ее казни и предлагает определить ее в больницу.
— Что ж, можно сказать, что ей повезло с выбором объекта воздыхания.
— Сомнительное утверждение.
— Она могла бы выбрать кого-то более… кровожадного. И менее предусмотрительного.
Ваймс молча закурил. В тишине они прошли квартал, после чего он вдруг спросил:
— И что она в нем нашла? Что все они в нем находят?
— Вы спрашиваете, что женщины находят в умном, богатом мужчине, наделенным огромной властью? — улыбаясь, спросила Шарлотта.
— И все? Дело только в деньгах и власти? Так среди аристократии этого добра как грязи в Анке.
— Вы упустили самое первое определение — умный.
— Да, с этим у ржавов и им подобных напряженка, — усмехнулся Ваймс.
— Не стоит списывать со счетов и внешние данные, — продолжила Шарлотта, — На свой лад он красив, умеет держать себя, обладает неповторимым стилем и мрачноватой харизмой. Последнее регулярно привлекает впечатлительных барышень. Репутация человека, лишенного пороков так же играет свою роль. Впечатляющий набор, вам так не кажется?
— Для пяти дам, которых вы сегодня упомянули — несомненно.
— И двух джентльменов, — машинально добавила она.
Ваймс, который в этот момент делал очередную затяжку, зашелся в приступе глухого кашля. Шарлотта участливо похлопала его по спине.
— Извините, я не подумала, что эта информация может вызвать у вас такую бурную реакцию.
— Я бы предпочел никогда этого не знать, но теперь вряд ли смогу забыть услышанное.
— Жизнь штука разнообразная и в ней случается всякое. Мужчины и женщины не так уж и различаются, как может показаться на первый взгляд. Хороший супруг должен быть в первую очередь хорошим другом. Мы ценим в близких качества, которые не обусловлены полом. Нам важно, чтобы нас ценили, поддерживали, уважали, заботились о нас, разделяли наши ценности, чтобы нас понимали и принимали. А эротическая составляющая всего лишь часть этого комплекса. Важная и приятная, но все же часть.
— Вы хотите сказать, что леди Брамвелл хотела получить от лорда Ветинари поддержку, заботу и понимание?
— Конечно.
— От Ветинари? — он уставился на нее в недоумении.
— То, что она этого хотела, не означает, что она это получила бы, командор. Леди Брамвелл была одержима, если можно так выразиться. И одержима не лордом Хэвлоком Ветинари, а тем образом, который она сама себе придумала. Тот мужчина, которого она, как она сама считает, любит, существует только в ее голове и с реальным человеком имеет разве что внешнее сходство. Если бы она действительно знала и понимала, кто он такой, никогда бы не сделала ничего из того, за что вы ее арестовали.
— Вы говорили там, на балконе, что хорошего секретаря найти трудно.
— Приятно, что вы запомнили, — она улыбнулась, — но я не только об этом. Если бы она действительно понимала его светлость, то знала бы, что против главного соперника у нее нет шансов. В этом, кстати, вы с патрицием похожи. У вас одна любовь на двоих.
Увидев озадаченно-возмущенное лицо Ваймса, Шарлотта расхохоталась и поспешила добавить:
— Город. Я говорю про этот город. Не про здания или людей, а про все вместе, про ту сущность, которая называется Анк-Морпорком. Вы знаете, понимаете и принимаете этот город, вы заботитесь о нем каждый со своей стороны. Это разве не любовь? Помню в одном интервью на тему перенаселения и плотности городской застройки, патриций сравнил городскую стену с корсетом, который надо бы расшнуровать. Очень яркий и фривольный образ, не находите?
— Не нахожу, — буркнул Ваймс.
— Извините. Я не хотела вас обидеть, командор. Мне не часто удается поделиться с кем-то своими рассуждениями, боюсь, я увлеклась.
— Вы всегда говорите то, что думаете?
— Стараюсь. А вы разве нет? Все знают — Сэм Ваймс прямой и неизбежный как стрела и на словах, и на деле.
— Не уверен, что тут есть чем гордиться.
— Однако за это вас любят, ценят, боятся и ненавидят. Прямота, честность, принципиальность — именно это делает вас в глазах других людей Сэмюэлем Ваймсом.
— Они просто не знают…
— Нет! — резко прервала его Шарлотта и заговорила тем самым учительским тоном, от которого Сэм вдруг почувствовал себя мальчишкой, которого вызвали к доске, когда он не выучил урок. — Не смейте говорить и думать о себе плохо! Никогда, слышите! Я вам запрещаю, если хотите. Это преступление — думать плохо о себе такому хорошему человеку. И не смотрите на меня так удивленно. Уверена, что я не первая, кто вам об этом говорит. Вы — хороший человек. И если не верите мне, то подумайте вот о чем: такая женщина как леди Сибилла Овнец никогда не вышла бы замуж за плохого или никчемного мужчину.
Ваймс резко остановился. Сама не ведая того, Шарлотта попала в точку, нашла самое уязвимое место в сэмовых рассуждениях. Именно мысль, почему Сибилла выбрала его, Ваймса, постоянно зудела и скреблась где-то на подкорке, нагоняя тоску и тревогу. Постоянные сомнения в себе были верным спутником Сэма Ваймса долгие годы. А эта женщина, она была уверена, она абсолютно не сомневалась в том, что сказала, безоговорочно в это верила. И Ваймс понял, почему его, человека действительно прямого и безапелляционного, так смутила ее прямота. Все дело было в искренности. Шарлотта Лисенер не просто говорила, что думает, она в это верила, она это чувствовала, она этого не стеснялась. Поэтому находиться рядом с ней, порой было неловко. Слишком сильна была в людях привычка прятаться за масками и отгораживаться видимостью.
— Кажется, у вас дар — видеть в людях хорошее, — наконец произнес он.
— Я бы не назвала это даром. Эту привычку я воспитывала в себе довольно долго. Вы видели много жестокости, предательства и грязи. Я — тоже. Со временем это ожесточает. Не знаю, как справляетесь с этим вы, а я приучила себя замечать в людях не только плохое, но и хорошее. Это сложно, но только так я могу держаться на плаву.
Голос ее был тихим и немного дрожал. Она никогда ни с кем об этом не говорила, но чувствовала, что здесь и сейчас подходящее время и подходящая компания. Ваймс чувствовал то же самое, поэтому не стал задавать вопросов. Он просто сказал «Спасибо». Остаток пути до зоомагазина они прошли молча.