Последний вариант ее действий, который она, в общем-то, не хотела признавать, предусматривал возможность возвращения в театр. От этого она постоянно страдала и попыталась представить, что произойдет с Хантер-Ин, если вернется на сцену. Когда в декабре она приехала сюда, дела шли совсем неважно. Старики думали нанять управляющего, но на это не хватало средств. Макси же занимала только одну комнату и получала немного наличных денег на карманные расходы, если таковые имелись. Правда, потом из-за пожара она едва не погубила все дело. Но старики сильно от нее зависели. И что же произойдет с ними, если она вернется в Нью-Йорк?
Вопрос оставался открытым. Но Макси в какой-то мере была удовлетворена, что наконец-то смогла сформулировать его.
Пьеса Шекспира шла еще в течение двух недель. Погода стояла хорошая, правда, выдались два дождливых дня. Народ валом валил на спектакли и был просто в восторге от Картера и его труппы. Макси лишь изредка и тайком наблюдала за тем, что происходило на сцене, стараясь избегать встреч с Картером. Никто ни разу не спросил ее о причинах отсутствия, поэтому она решила, что просто никому до нее нет дела.
Однажды, в день последнего представления этой пьесы, она совершила свою обычную прогулку. После полудня, побродив босиком по мелководью вдоль ручья и подождав, пока закончится спектакль, Макси возвращалась домой, минуя овечий загон. Дед, с красным и потным лицом, трудился над починкой изгороди. Сердце Макси тревожно забилось, но она заставила себя улыбнуться.
— Что-нибудь случилось, дед?
— Ничего хорошего, — пробурчал он в ответ.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Макси, чувствуя неладное. — Тебе помочь?
— Ничего мне не надо.
Он отложил свой любимый молоток и взял видавшие виды кусачки.
— Дед, у тебя все в порядке?
— Да.
— Ужасно жарко. Принести тебе чаю?
— Вот я закончу, тогда и принесешь. Макси заметила, что дед искоса посмотрел на нее.
— Дед!
— Макси, иди и не мешай работать.
— Хорошо, ухожу. Позови меня, если тебе потребуется моя помощь. — И она направилась к дому. По пути ей встретилась бабушка со стаканом чая. — Это для деда? Что-то он не в духе.
— Я знаю. Где ты была? Мы тебя искали, — пытаясь скрыть раздражение, сказала бабушка. — Во время спектакля выбежали овцы, и нам с дедом самим пришлось ловить их.
— О господи! Вам, что же, никто не помог?
— Актеры и зрители пытались, но разве они знают, как обращаться с овцами. И проку от них никакого. Это ужасно. Конечно, дед должен был следить за этими глупыми животными. Но, пожалуй, в этом никто не виноват. Зато настроение у всех основательно испорчено.
— Я могу еще что-нибудь сделать? — чувствуя вину, спросила Макси. — Они натворили много бед?
— Да нет. Просто они побежали в поле, никого не трогая. Это же безобидные существа. Ребята бросились их ловить, а они будто взбесились и понеслись прямо на публику. Я думаю, во время дружеского пикника это выглядело бы очень смешно, но не во время представления.
— Если возникнет необходимость, позовите меня.
И Макси направилась к дому. На веранде, обсуждая смешное вторжение овец во время последнего акта и возбужденно обмениваясь шутками, сидели Грегори Дуглас и Бобби Уортворт.
— А, Макси. Вы пропустили восхитительное зрелище, — сказал Бобби.
— Я уже слышала.
— Это был просто цирк. Не хватало только клоунов и чертова колеса. Если бы вы видели, какой переполох они устроили в толпе.
— Овцы абсолютно безвредные животные, — смущенно сказала Макси. Горло у нее от волнения перехватило, ведь это была ее вина. Если бы она находилась рядом, ничего бы подобного не случилось. Появись она вовремя, и все было бы в порядке. — Вы доиграли до конца?
— С трудом, — ответил Грег, задыхаясь от смеха. — После такого казуса было весьма трудно сосредоточиться.
Макси хотела уже было ответить на его смех в более резком тоне, но сдержалась и примирительно сказала:
— Не беспокойтесь, такого больше уже не случится, ведь мой дед — мастер по починке изгородей.
— Я надеюсь. В разгар событий я сказал ему о нежелательности подобного в дальнейшем.
«Ну, вот и конец взаимопониманию», — подумала Макси.
— К сожалению, овцы безмозглые твари, — добродушно сказала Макси.
Махнув рукой, Грег прервал разговор, и Макси с неприятным ощущением вышла во двор. За столом на лужайке сидели Картер и Люсинда. Они пили джин с тоником и так хохотали, что слезы текли у них по щекам. Макси старалась не замечать, как удивительно обаятельно смеялся Картер.
— Макси, такого ты не видела никогда. Садись. Ты слышала про овец?
Макси не стала садиться.
— Да, слышала. И хотела извиниться за неудобства.
— О чем ты? Вот это было зрелище. Три грязные, блеющие овцы вторглись в действие пьесы Шекспира, и что особенно примечательно, в комедию. — Люсинда перевела дыхание. — Некоторые вообразили, что мы нарочно придумали такой конец. Я и не припоминаю, когда так смеялась последний раз.
Стараясь сделать какие-либо выводы из этих совершенно разных оценок происшествия, Макси нахмурила брови.
— Они никого не напугали?
— Кого могли напугать эти три совершенно безобидные создания? — отпивая из бокала, заметила Люсинда. — Было много детей, они смеялись до слез, и, думаю, все приняли «на ура» нашу интерпретацию.
— А мне показалось, что Грегори недоволен.
— Это потому, что в этот момент была его реплика.
Картер посмотрел на Макси прищурившись.
— Вы что-то хотели?
— Грегори, похоже, обиделся на стариков. И они очень сильно переживают. Особенно дед. Он вовсю вкалывает, ремонтируя забор.
— Конечно, лучше, чтобы такого больше не случилось, — прокомментировал Картер. — В конечном счете, за животных в ответе ваш дед, но я не думал, что примет это так близко к сердцу. Вы хотите, чтобы я как-то успокоил его?
— Что-то в этом роде. И попросите своих коллег не задевать его самолюбия.
— Хорошо, — ответил Картер, пожимая плечами.
— Спасибо, — сказала Макси и почувствовала, как дрожит ее голос.
Она быстро отошла, пока Картер ничего не заметил, но за ней последовала и Люсинда.
— Хочешь поговорить?
— О чем? — удивленно спросила Макси.
Люсинда устроилась на ступеньках веранды и кивнула, показывая на место рядом с собой.
— О тебе и о Картере.
Макси отвернулась и уставилась на дорогу, ничего не говоря.
— Ты в него влюбилась? — спросила Люсинда.
— Нет!
— Он тебя привлекает? — снова спросила Люсинда.
Стараясь не смотреть на Люсинду, Макси сказала:
— В противоположном смысле слова, наверное.
— Это не ответ. Ну, если хочешь знать, у меня нет никаких романтических отношений с Картером.
Макси оторвала взгляд от муравьев, копошащихся в траве, и внимательно посмотрела на красивую женщину, сидящую рядом с ней.
— Вы просто «хорошие друзья», да?
— Правильно.
— Люсинда, а тебе не кажется, что Картер меня не уважает?
— Я вижу, что это ты его не уважаешь, — улыбнулась та.
Макси не смогла сдержать улыбку.
— А что, заметно?
— Конечно, заметно, — ответила Люсинда.
— Ты прекрасно видишь недостатки других, а вот свои — не замечаешь и не признаешь то, что видят другие.
— Могу биться об заклад на Хантер-Ин, что Картер влюблен в тебя.
Люсинда рассмеялась от всей души.
— Если бы я знала, что делать с гостиницей, то охотно приняла бы вызов. Макси, дорогая моя Макси, смотри на вещи проще, не старайся все усложнять. Радуйся жизни. Хочешь, пойдем искупаемся?
Макси усмехнулась.
— После такой лекции разве откажешься. Картер, конечно же, тоже пойдет?
— Макси, — увещевающим голосом произнесла Люсинда. — Да, он тоже пойдет, но подумай, что тебе представится прекрасная возможность полюбоваться его прекрасным телом. А сейчас пойдем, и веди себя прилично.