Я не стал ничего добавлять к своим словам, но и он не проронил ни слова, собираясь хорошенько все обмозговать. И лишь легкая, но полная надежды и облегчения улыбка все же скользнула по его лицу, тут же спрятавшись за маской печального мудреца.
Сев у противоположной стены я закрыл глаза. И задумался. А чего я вообще добиваюсь? Как я докажу полковнику свою правоту? Сыграю на чувствах? Возможно. Но что дальше? Он ничего не предпримет, это уж точно. Таких людей как он я знаю очень хорошо. Они борцы за мир и справедливость лишь на словах. Смог бы он пожертвовать должностью и свободой ради сомнительного спасения людей? Нет. Он лишь маленькое яблочко на огромной яблоне. Это яблочко выглядит красивым: оно приятно глазу, красное и сочное, но внутри оно абсолютно гнилое и червивое.
А что с Гитаристом? Сидит себе у стенки весь в раздумьях. Может, наконец, поделится впечатлениями?
- Ты когда тут оказался? - спросил я его, снова подойдя поближе.
- Три дня назад… приплыл, - ответил Гитарист. - Весь день от вояк мотался. Подставился глупо… Ногу, блин, подстрелили. Отволокли на какой-то чердак. Видимо, хотели проверить не расходимся ли с тобой мы в словах. И полковник почти мне поверил. Вернее, уже было поверил, но…
- Договаривай уже, - с нетерпением сказал я. - Сказал "А" - говори и "Б".
- Короче, я КПК ему показывал, а там на одном фото стою я и "долговец" Петренко. Откуда мне было знать, что в 86-м Петренко служил в разведке?
- В общем, он обрел уверенность, что мы шпионы, - подытожил я.
- Да, но… - промямлил Гитарист. - Я ему задал вопрос, а не смущает ли тот факт, что на моем фото Петренко намного старше, чем в 86-м. Смущает, говорит, но я во всем обязательно разбе…
- Понятно, - не дожидаясь окончания фразы перебил я Гитариста. - Ты откуда сюда попал?
- Чертов Янтарь! - злобно ворчал Гитарист. - Шел себе от яйцеголовых, хабарок толкнул. А потом бац! И темнота. Не звуков, ни ощущений. А потом раз! И я напротив ворот складов, а передо мной солдатики суетятся.
- Хабар, говоришь, толкнул, - задумчиво произнес я.
А я- то думал, с чего это полковник такой податливый и тихий. Он просто видел рублики не советские, вывернув все из комбинезонов. А я, дурак, не спросил про наши денежки!
Гитарист все еще что-то говорил, но я его не слушал. Атмосфера неизвестности надежно засела в моем мозгу. Как же сейчас хотелось послать все и всех, чтобы ничего не видеть. Самое верное решение: пустить пулю в лоб. Но самое смешное, что пустить пулю себе в лоб у меня было нечем.
- О чем задумался? - спросил издали Шокер.
- Да, о всяком, - вздохнул я. - Махнуть бы сейчас куда-нибудь.
- Куда? - с усмешкой спросил Видик.
- Подальше от проклятого Чернобыля. Я не хочу присутствовать при том, как молодых парней, таких как мы с тобой, пошлют на смерть.
- Я что-то не понял. Назад уже не возвращаемся? - недоумевал Видик.
- У тебя есть идеи? - с презрением спросил я. - Выкладывай. Нет? Ну тогда сиди и молчи, ладно?
- Ничего не ладно! - возразил Видик. - Я не сдамся так просто!
- Ну и не сдавайся так просто, - с жаром ответил я. - Можешь при желании и в пекло радиоактивное полезть. Тебе недолго ждать осталось…
Видик посмотрел на меня так, как смотрят на самых настоящих предателей, но промолчал. Он, наверное, все-таки понимал, что слова про "подальше от Чернобыля" я говорю не столько придавая смысл, сколько чтобы помечтать. Ведь все мы прекрасно знали, что бежать смысла нет. Мы видели военный вертолет, стоявший на крыше одного из зданий складов, и знали, что он с легкостью сможет накрыть нас всех, когда мы будем убегать. А тихо смыться у нас уж точно не получится. К тому же, когда реактор долбанет, вряд ли кто-то будет нас выпускать. Сдохнем мы тут, как слепые псы, от голода или радиации. И не будет никаких Подводников, Видиков, Шокеров…
Весь этот и следующий день прошли монотонно и уныло. Полковник к себе больше не звал. "Рембо" не было ни слышно, ни видно. Сны про Монолит сниться перестали… Хотя, сны мне вообще перестали сниться. Началось время ожидания апокалипсиса. Подумать только: послезавтра! Столько судеб, столько жизней… Зона отчуждения, города-призраки, чернобыльские джунгли. А я сижу в сыром подвале и ничего не могу поделать.
Никогда не любил ждать. А сейчас ожидание было особенно мучительным. Понимать, что сейчас в Припяти протекает бурная жизнь, а уже послезавтра все остановится, было необычно волнующе. Страх, паника, эвакуация, смерть. Для этих людей мир обернется в негатив, когда чернобыльское лезвие холодным металлом пройдется по их судьбам, оставляя кровоточащие болящие раны, которые будут заживать очень долгое время.
Я сидел на полу и безразличным взглядом устремился в проливающийся в маленькое окошечко свет. Сейчас он казался холодным и сухим. Прошел час, два, пять… перестал считать минуты и погрузился в безвременье. Страх обуздал меня и засел глубоко в голове. Я уже не задавался вопросом "что будет дальше?" Я прекрасно знал это. Поэтому мне становилось еще страшней.
Свет в окошке постепенно стал меркнуть. Он все слабел и слабел, пока окончательно не угас. Стало совсем темно, и различить можно было разве что некоторые контуры. Тишина. Успокаивающая тишина. Казалось, все мы только и делали, что слушали эту тишину. Затаив дыхание. Боясь потревожить хрупкое чудо. Было так тихо, как бывает разве что в раю. Но я понимал, что это была не тишина. Это было затишье перед бурей.
Время идет быстро. Вот уже и 25-е апреля 1986-го года. Все, кто сейчас находился в подвале, не торопились подниматься, а лишь молча смотрели в потолок. Эти минуты затишья каждый из нас ловил с такой жадностью, на которую был способен, потому что потом не будет никакого спокойствия.
Дверь снова скрипнула и в ней появился ефрейтор.
- Полковник завет некого "Сталкера", - сказал он, широко расставив ноги и сложив руки на груди.
- Все мы сталкеры, - медленно протянул Шокер. - Который нужен-то?
Ефрейтор задумчиво посмотрел в потолок и открыл рот. Но я не стал ждать пока он, наконец, сможет выдавить из себя хоть слово, а встал без персонального приглашения.
Солнечный свет ненадолго ослепил меня. Сегодня была совсем не апрельская погода. Так тепло бывает разве что в мае. А может я, просто, сам себя обманывал, чтобы настроение хоть как-то поднялось.
На сей раз полковника, вопреки обыкновению, не было. Видимо, сейчас нам предстояло поменяться ролями ожидающего визита и визитера. Но это меня нисколько не смущало.
На столе не было ни документов ни моего КПК. Лишь конверт безмятежно лежал посреди стола. На нем была поставлена дата: до30.06.86 и подпись: капитан Сидорович.
Дверь с шумом распахнулась, и через порог шагнул полковник Культя. Он быстро зашагал к своему стулу и уселся на него.
- Долго ждал? - отдышавшись спросил он меня.
- Не очень, - ответил я.
- Ну, вот и славно, - полковник потер руки и сложил их перед собой.
- Ударение на "о" или на "и"? - спросил я, указывая на конверт.
- На "и", - ответил полковник. - Знаком с капитаном Сидоровичем?
- Не то что бы, - сказал я. - С "капитаном" Сидоровичем не знаком.
С капитаном Сидоровичем я действительно был незнаком, а вот с торговцем Сидоровичем - еще как. Именно у него я покупал свое первое оружие и припасы. Хотя я склонялся к тому, что фамилий "Сидорович" можно встретить не так уж и мало. Поэтому утверждать, что этот капитан и есть торговец, по крайней мере глупо.
- По делу или как? - спросил я полковника.
- Или как, - подмигнул тот. - Я хотел показать тебя одному человеку, который весьма тобой интересовался. Тебе же все равно скучно в подвале?
- Скучно, - подтвердил я. - А еще и холодно. Что за дата на конверте?