Каждый из нас выходит в мир один. Нам не задают вектора движения, - Глеб без видимой необходимости оглянулся вокруг. - Но нас отправляют в человеческое общество. Зачем? Мы встаем из капсул, но это не конечный результат. Мы развиваемся. С точки зрения создателя логично было бы наблюдать за ходом эксперимента.
Позиция Жулавского в данном вопросе занимала мысли индивида с тех пор, как он узнал об уготовленной ему функции. Вчера Антон сказал: изучай технические характеристики автомобилей и мотоциклов всех типов, ты будешь служить владельцу спортивного клуба. Глеб выполнил распоряжение, но быстро осознал, что заданная тема ему не нравится. В художественной литературе это обозначалось фразой: "душа не лежит". Понятие "души" еще предстояло усвоить, а все остальное было предельно ясно. Авто- и мотоспорт не вызывали интереса.
- Начало тестов через десять минут.
Лаборант Жулавского стоял на дорожке.
- Какова моя задача? - поравнявшись с партнером, спросил Глеб.
- Контроль терминалов. Параметры процесса получишь на месте.
- Я не изучал эту отрасль.
На сомнение, сквозившее в тоне спутника, ассистент Жулавского эмоционально не отреагировал.
- Твоя база знаний содержит достаточно информации.
Если он и имел собственные соображения по поводу окружающей действительности, он тщательно их скрывал. Глеб, искоса поглядывая на статного лаборанта, недоумевал: почему, прожив пять лет в доме создателя, этот индивид не желает приобщаться к человеческому существованию. Ему же, покинувшему капсулу первой стадии всего три месяца назад, давно стало очевидно, что мир вокруг гораздо богаче и разнообразнее, нежели изначальный набор аналитических методов и аксиоматических данных.
Полигоном оказался наскоро сооруженный навес, защищающий генератор, автоклав и несколько терминалов от осадков и прочих капризов природы. Лаборант подключил аппаратуру и занялся настройками, игнорируя присутствие новоявленного помощника. Скоро подошел Жулавский и принялся переставлять штативы, затем вместе с ассистентом вытащил автоклав из-под навеса и установил на поляне в пяти метрах от остального оборудования. Предоставленный сам себе, Глеб четверть часа терпеливо ожидал указаний, пытаясь определить суть предстоящего эксперимента. Визуальных данных было явно недостаточно. Все, к чему привел его логический анализ, сводилось к тривиальному: изучение некоего материала в условиях термического воздействия.
- Будешь контролировать ввод в компьютер, - раздался голос Жулавского. Глеб лишь по интонации угадал, что обращаются к нему. - Смотри сюда...
Порученная функция не требовала ни специальных, ни вообще каких-либо знаний. Комплекс ассоциаций, промелькнувших в сознании, Глеб определил как обиду. Лишь только научившись использовать логический модуль вывода, он принялся пополнять базу знаний по всем доступным направлениям: психология, история, социология, музыка, литература, математика. И вот первое поручение создателя заключается в элементарной коррекции действий компьютера.
Вероятно, именно так ощущают скуку, - решил Глеб, когда процессор принял очередную порцию данных, и участие оператора не потребовалось.
Шум леса над головой и едва слышный щебет птиц раскладывался в стандартные последовательности звуковых колебаний, и задействовать базу ассоциаций без дополнительных усилий не удавалось. Тон для всего мыслительного процесса задавал Жулавский: в его отрывистых фразах, адресованных лаборанту, присутствовала некая схема, без вкрапления эмоций и выразительных красок. Сознание Глеба невольно работало в унисон этой схеме.
Зависимость. Он читал что-то подобное в тоненькой брошюре о воспитании детей. Ребенок воспринимает мир под влиянием ауры родителей. Термин "аура" в привычные парадигмы не укладывался, но объект, обозначенный "зависимость", Глебу не импонировал. А именно указанный объект являлся определяющим в его нынешнем состоянии.
Неожиданно на терминал вскочил кузнечик. Глеб, спасаясь от пресловутой "зависимости", немедленно переключил внимание на насекомое. Говорят, кузнечики "поют", будто играют на скрипке. Он потратил три с половиной минуты, чтобы подтвердить эту теорию, и был немало удивлен, когда ассоциативная база действительно представила ему в виде звукового ряда движения тонких ножек и невесомых усиков.
- Что там у тебя?! - резкий почти визгливый голос Жулавского оборвал умственные упражнения индивида.
Глеб бросил взгляд на вверенный ему компьютер. Аппаратные данные автоклава указывали на перегрузку.
- Процесс остановлен, - доложил ассистент.
Жулавский двинулся к терминалу, за которым наблюдал Глеб.
- Посмотри, что с материалом, - не оборачиваясь, распорядился он. Указание относилось к лаборанту.
- Извините... - Глеб однозначно понял свое состояние: стыд.
Проворонил, - подумал он и диагностировал внутри себя досаду. - Хотя точнее сказать - "прокузнечил".
Новое ощущение родилось где-то в глубинах мозга. Логичная, но неиспользуемая словоформа. Игра слов. Шутка. Юмор. Юмор - сложнейшая эмоциональная конструкция, присущая человеку.
И в тот миг, когда он подумал о важном достижении в саморазвитии, мирное дыхание леса разверзлось громом.
Жулавский подскочил, как на пружине, а Глеб обнаружил себя возле полыхающего автоклава. Рядом в обоженной траве корчились в судорогах останки биологического тела, источавшие гнусный запах жареной плоти.
- В сторону!.. В сторону, тебе говорю!! - Жулавский отодвинул индивида, а сам направил на пылающий аппарат жерло портативного огнетушителя.
Глеб стоял, как окаменевший, и смотрел на погибшего. Мыслей не было. Лишь лавина неосознанных образов и ассоциаций заливала мозг и сознание.
- Он... погиб... из-за меня... - едва смог выдавить он.
И получил звонкую оплеуху.
- Тебя задело? Отвечай!.. Немедленно: диагностика состояния!
- Физические и логические функции в норме, - автоматически отчеканил индивид.