— Ты хотела меня убить, верно? — быстрый, ставший непомерно высоким голос Филиппа выдавал его бурное торжество. — Ты подсунула мне вирус собственного производства, а?
— Что с тобой? — Аза осторожно отступила на шаг.
— Ты ведь не похоронила его по своему обряду? Ты его оставила здесь и науськивала на меня, как собачку.
— Филипп!
— Ты не сказала мне, что наш эксперимент все-таки удался! Человек-компьютер! С моей помощью ты родила феноменальное существо! Только теперь мне плевать на твоего урода! Мои творения, мои суперлюди — они уже среди нас! Твой заморыш — это хлам!
Она тяжело дышала.
— Ты достоин страшной смерти! — медленно произнесла она. — И ты ее получишь!
— Нет, дорогая. Ты угробила Стаса, а не меня! Меня достать тебе не удастся!
Аза кинулась к кровати и прежде, чем присутствующие осмыслили, к чему ведет этот маневр, выхватила из-под подушки пистолет.
— Сын шайтана!
Орион метнулся вперед вместе со звуком выстрела. Даже Глеб не успел предотвратить его рывок. Оба — и Орион, и Филипп — упали на пол. Завизжала Анна. Аза кинулась к дверям.
Глеб преградил ей путь, но отшатнулся, заметив занесенную над головой рукоять пистолета. Он перехватил руку с оружием, ушел от удара, и невольно ослабил захват. Тонкая кисть вывернулась из его пальцев. Аза оттолкнула Анну и кинулась к лифтам. Глеб готов был броситься за ней, но…
— Орион!!
Отчаянный женский крик, как удар хлыста, развернул и втолкнул назад, в комнату.
Молодой человек раскинулся на полу, потухающий взгляд уперся в потолок, а на бледно-голубой рубашке расплывалось яркое алое пятно. Филипп пятился ползком, пока не уперся спиной в стену, и не спускал глаз с окровавленной груди того, которого считал индивидом.
— Орион! — Анна бросилась на колени.
Глеб сорвал со стола салфетку и спешно прижал рану.
— Орион! Ты слышишь меня? Не теряй сознание! Анна, говори с ним!
И подскочил к селектору.
— Бригаду реанимации, срочно! Жилой блок, комната 33. Огнестрельное ранение.
На том конце откликнулись: «Принято!», и Глеб, чуть не споткнувшись о ноги Филиппа, вернулся к другу.
— Орион, посмотри на меня! Ну?… Помнишь, что я тебе говорил сегодня? Соберись, определи источник боли и заставь ее уйти…
— Я помню… — прошептал раненый. На губах выступила кровь.
— Молчи. Соберись и слушай себя. Ты здоровый парень, все будет нормально! Анна, будь с ним. Не оставляй его одного!
— Глеб, он человек! — она и плакала, и смеялась одновременно.
— Вот именно…
Грохнула об пол ручная перевозка. Медики вбежали в комнату. Пока Ориону оказывали экстренную помощь, Глеб привлек к себе врача и четко описал характер ранения.
— Не волнуйтесь, доктор Потемкин, — кисло произнес сотрудник базы, бегло глянув на бадж, приколотый к рубашке Глеба. — Мы свою работу делать умеем.
И врач покосился на Филиппа.
— Я с ним займусь, — предупредил вопросы Глеб.
Ориона уложили на носилки и повезли в медицинский блок, Анна неотступно следовала рядом с каталкой.
Филипп зашевелился, оперся об угол кровати и медленно встал.
— Почему его забрали врачи? — потерянный взгляд доктора Жулавского гулял по полу и, наконец, сфокусировался на кровавом пятне.
— Чтобы оказать медицинскую помощь, — внятно ответил Глеб.
— Индивид сам умеет оказывать себе помощь. Разве не так? — Филипп долго разглядывал алое пятно. — Он индивид?
Глеб вздохнул. Можно ли объяснить глухому, как звучит жизнь?
— Орион закрыл вас собой от пули, которую выпустила ваша жена. Вы собираетесь что-либо предпринимать по этому поводу?
Филипп преобразился.
— Еще как собираюсь! — он двинулся к компьютерному терминалу. Пластиковая карта попала в щель с четвертого раза, но голос на удивление оказался ровным и холодным: — Говорит «лидер». Код 1-04.
— Она скрылась в подвалах, — подсказал Глеб.
Доктор Жулавский кивнул.
— Наряд на нулевой ярус. Живо!.. Я ее сотру в порошок.
— Филипп Алексеевич, — начал Глеб, но понял, что его слова восприняты не будут.
Оставалось только неотступно следовать за Филиппом, чтобы он не словил ненароком очередную пулю или инфицированную иглу.
Возле лифтов Глеба ожидал сюрприз в облике Тамары.
— Аза пошла к Гному, — завидев приближающихся людей, сообщила девочка. — Она очень злая и испуганная. И еще она хочет что-то… совсем плохое.
— Хуже, чем раньше хотела? — насторожился Глеб, хотя не представлял, что еще может быть хуже.