— Сейчас увидишь, — и повторил «позывной».
Из чащи донеслось радостное — «гав». По уши грязный, Черныш налетел на хозяина черной торпедой и едва не сбил с ног. Морду псу пришлось зажать, чтобы он не излил свой восторг на всю округу. Затем его внимание переключилось на Тамару, и в можжевельнике началась рычаще-сопящая возня.
— С такой охраной вам тут будет спокойно, — попытался пошутить Орион и вновь тревожно оглянулся туда, где осталась база.
— И думать забудь, — отрезал Глеб. — Вместе пойдем.
— Втроем, — подошел Ростислав.
Анна сидела на широком пне, кутаясь в пиджак немого индивида, и жалобно смотрела на мужчин издали. Все, чего она жаждала сейчас, это уйти подальше от железобетонной утробы, где провела десять беспокойных дней. Уйти вместе с Орионом и с теми, кто стал ее новой семьей. Тамара бесшумно приблизилась к Анне и положила руки ей на плечи.
Глеб посмотрел на девушек, на Всеволода, возле которого уселся пес, и тоном, не терпящим возражений, сказал.
— Нас — четверо мужиков. Двое здесь, двое пойдут к базе. Арифметика ясна?
Ростислав опешил, а Глеб незаметно подмигнул Ориону.
— Да, — кивнул индивид и внятно добавил. — Но мне обстановка там, — он показал на скрытую за деревьями колючую проволоку, — не нравится.
Мне тоже, — подумал Орион, вспомнив про отключенную сигнализацию, но предложение Глеба было разумным, и спорить он не стал.
Мертвая ограда безропотно пропустила мужчин на территорию секретного объекта. Они прошли в зарослях по периметру, пока не показались очертания дороги, ведущей к зданию лаборатории. Глеб сделал знак укрыться в кустарнике. Орион не понял причины маневра, но указание выполнил. В безмолвии потекли минуты.
— Почему мы затаились? — шепотом спросил молодой человек, не дождавшись от друга объяснений.
— Моторы, — тихо ответил Глеб. — Пять или шесть крупных машин.
Скоро и Орион услышал приближение грузовиков. В сумраке появились дрожащие пятна фар. От лаборатории друзей отделяло метров семьсот, но даже с этого расстояния было видно, как пять фургонов остановились полукругом перед основными воротами, и из них высыпали люди в блестящих костюмах химической защиты. Гром взрыва встряхнул апрельскую ночь. Зашумели перепуганные птицы. Эхо прокатилось по лесу и завязло в кронах.
— Зачистка, — выговорил Орион, не веря своим глазам.
— Охрану вывезли заранее, — подсказал Глеб.
— Там же люди!
Глеб ухватил друга за рукав и притянул к земле.
— Не высовывайся. Про нас не знают, но лучше не создавать щекотливых ситуаций.
Еще полтора часа мужчины лежали в укрытии и наблюдали, как солдаты в специальной униформе выводят и выносят людей и рассаживают их по фургонам. Орион до боли в глазах всматривался в далекие силуэты. Несколько теней показались ему похожими на нескладную фигуру Филиппа. Но насмешница-ночь обезличила всех.
Три машины уехали, возле двух оставшихся выстроились солдаты.
— Сейчас начнут прочесывание, — обречено вздохнул Орион.
— Вряд ли. Официально нас на базе вообще не было. Даже тебя Филипп не включил в кадровый реестр, — Глеб позволил себе расслабиться. — Люди будут помнить нас, но для бюрократической машины мы навсегда останемся «невидимками».
— Наверное… Куда это их понесло?
Военные возвращались в здание.
Вскоре ахнул новый взрыв. За ним другой. Третий.
— Это внутри, — Глеб припал ухом к земле. — Решили не церемониться и громят все скопом.
— Я не заметил, чтобы Филипп выходил, — Орион напрягся всем телом, будто надеялся одним рывком перенестись в горящую лабораторию.
— Всё. Поздно, — прошептал Глеб.
Орион прижался виском к влажному душистому мху.
— Я ненавижу это слово — «поздно». Я опоздал дважды, и двое погибли из-за меня! Стас и… доктор Жулавский.
Глеб перевернулся на бок и опустил ладонь на его руку.
— Как бы ты ни был силен, отважен, умен, остаются вещи, которые влияют на тебя, а ты на них никак не можешь повлиять. Не вини себя. Просто — помни.
— Мне больно, Глеб.
— Я знаю, братишка. Держись. Ты нужен Анне, Ростиславу и Всеволоду. Спрячь свою боль ради них. Они тебя слышат. У вас впереди большая жизнь и вам предстоит пройти ее вместе.
— А ты и Тамара? — Орион поднял голову.
— Земля — это бескрайний простор добра, ненависти, безразличия, любви, тупиков и открытий. И все мы — частица дива человеческого. Того самого, которое не разглядели на земле ни Ольга, ни ее сын… Дорог много, только выбирай. Сначала мы с Томой заглянем домой, я обещал отцу вернуться к посевной. Проводим вас до города и как раз успеем. А там решим, куда дальше.