— Нет.
— Ого, он не курит!
Компания почему-то захохотала. Раул не усмотрел в своем ответе ничего юмористического. Неадекватное мышление, — обозначил он причину веселья подозрительных субъектов.
— Может, у тебя и денег нет, красотуля?
В бумажнике Раула лежало несколько мелких банкнот — хозяин выдавал «личному гонщику» полпроцента от гонорара за каждую победу. Но упоминать об этих деньгах в данной ситуации не представлялось рациональным.
— Вываливай карманы! — один из молодых людей направил на него лезвие ножа.
— Это ограбление? — поинтересовался Раул.
Компания опять разразилась истерическим хохотом. Раул активизировал ночное видение. Визуальный анализ показал, что люди пребывают под воздействием нестандартных химических реагентов. Возможно, наркотические инъекции.
— Двигай, красавчик, двигай! — его оттеснили в переулок. — Мамочка будет плакать, если мы попортим тебе личико.
Пять человек вокруг. Один топчется на улице. Раул просчитал вероятность побега и вероятность победы в драке. Первая оказалась выше. Однако он не побежал. Непонятное пугающее чувство затянуло мозг тугой петлей. Ассоциативная база умолкла в замешательстве.
Он стоял, не шелохнувшись, до тех пор пока один из грабителей не схватил его за руку. Тут-то и началось. Раул не подозревал, что теоретические сведения о приемах рукопашного боя окажутся столь эффективны при первом же практическом применении. В считанные секунды он выключил троих. Двое накинулись сзади, а остававшийся на стреме бросился на помощь своим. Раул пропустил два удара, и провел вторую сокрушительную атаку. Рассудок очнулся, когда в переулке стало тихо. Шесть человек лежали на асфальте.
Индивид медленно отступил к стене. Собственных мыслей он не воспринимал. Кроме одной — так выглядит ярость. Слепая, абсолютная ярость всего на минуту завладела его существом. Результат — шесть неподвижных тел.
Раул не помнил, как оказался в гараже. Он пытался воссоздать в памяти картину происшедшего, убедиться, что люди, по крайней мере, остались в живых. И не находил подтверждений. Четко, до последней запятой, в глазах всплывали статьи о биологических роботах профессора Жулавского, наводнившие информационную сеть и бульварные газетенки три года назад. Граждан пугали неописуемой жестокостью и нечеловеческой силой злобных творений. Сейчас он был именно таким: неудержимым, мощным, бесконтрольным.
Почему не забрали меня? У них были диски с данными о каждом индивиде. Почему? Мне надо было сгореть в крематории, как всем остальным. Я стремился к человеческим чувствам, я хотел стать частью жизни, а пришел к убийству! Я не имею права ходить по земле!
Рассудок молчал. Но в мозгах кипели, метались, рвались не то мысли, не то ассоциации. Отчаянно ныло в левом подреберье.
Шаги.
— Э, тут кто?.. Раул? Раул, ты что здесь делаешь среди ночи?
Ивар наклонился к товарищу.
— Раул!!
Его принялись трясти за плечо.
— Очнись! Черт подери, ты же весь в крови!
— Это не моя кровь. У меня вообще нет крови, — глухо произнес индивид.
— Раул, что с тобой? Ты что, надрался?
— У меня нет крови! Я не человек, — Раул оттолкнул руку Ивара и рывком сел. В боку вспыхнуло, пульс ударил в виски.
— Ты пьян! Совсем с катушек слетел?! Тебя хозяин прибьет! Завтра гонки!
— Послушай меня, — Раул ухватил товарища за отворот куртки. — Я не человек. Понимаешь? Я робот. Самый настоящий робот! И я только что… убил шестерых.
Ивар неуклюже опустился на пол.
— Успокойся, лады? Раул. Посмотри на меня. Ус-по-кой-ся.
Электрический свет в гараже лениво вспыхивал и медленно затухал. Резкий профиль то проваливался в тень, то проявлялся сквозь сумрак белой суровой маской.
— Уходи, Ивар. Я опасен, — индивид закрыл глаза.
— Да очухаешься ты или нет, ёрики тебе в задницу! Ну ты, крутая селедка! Давай, встряхнись!
На Раула посылался град бестолковых ругательств. Рассудок уловил несколько забавных ассоциаций, две противоречивые конструкции, и мысль заработала в обычном режиме.
— Так-то, — Ивар придирчиво осмотрел товарища. — А теперь выкладывай, что ты натворил.
— На меня напали на улице. Шестеро. Я всех… — «убил» завязло на языке.
— Ого! Обожди-ка, — парень заметил более или менее чистую тряпку, подтянул ее к себе и аккуратно отер мокрое с кровавыми разводами лицо.
— Это не моя кровь, — устало повторил Раул.
— Пожалуй. А чем ты их?
— Не помню.
Ивар покосился на синие трезубцы вен, расчертившие намертво сжатые кулаки.