— Семнадцать, — и внятно, чеканя каждое слово, повторил: — Анализы показали, что девочке семнадцать лет. И не спорь. Это точный результат. Кроме того, энергетика головного мозга у нее такая, что зашкалили все тестовые графики.
— Стас, — Филипп вытянулся, как жердина, — а что если она индивид?
— Меня эта мысль уже посещала. Вынужден тебя разочаровать. Она человек. И знаешь, что она заявила Генриху, когда он ее проверял? «Когда мне земля разрешит, я стану взрослой». После этого она выдала вслух всё, что он подумал, и заткнулась. И второй день — молчит!
— Ого!
Стас знал, как сложно удивить Филиппа, но сейчас доктор Жулавский был удивлен.
— А что Орион? Кстати, я его давно не видел.
— Парень скрывается от Анны и часами торчит в комнате у девчонки. Понятия не имею, что он там делает.
— Отлично. Потрудись это выяснить, — доктор Жулавский посчитал, что уделил теме достаточно внимания. — Ты же у него в «папочках» ходишь, а не я.
Определенная доля ревности в голосе Филиппа присутствовала, но, подняв глаза, Стас наткнулся на безучастную физиономию. Продолжать разговор не было смысла.
Орион навещал странную девочку несколько раз в день. С его появлением она немедленно забивалась в угол и молчала. Он сидел перед ней, рассматривал, анализировал, но выводов не получал. Любые вопросы оставались без ответа. В конце концов Орион решил, что без внешнего раздражителя контакт не получится, и следующий раз пришел в ее комнату с лилией в пластмассовой вазе.
— Тебе нравятся цветы? — спросил он и поставил подарок на стол.
Тамара посмотрела на лилию, посмотрела на Ориона и вдруг звонко рассмеялась.
— Какой ты глупый! Этот цветок мертвый, а твой живет вот здесь, — она приложила ладошку к его груди.
— Цветок — это мысли? Разум?
Тамара слезла с кровати и пробежала на середину комнаты.
— Нет! Твой цветок очень маленький. Ты не даешь ему расти, потому что все время думаешь. Ты неправильно думаешь. Но не так неправильно, как думает Анна.
Орион всеми силами пытался найти логику в торопливой речи ребенка.
— Вот ты опять думаешь… Фу, какой ты глупый. Надо не так думать! — она топнула голой пяткой по ковру и опустила руки. — Глеб думал совсем не так. И он родился. А ты еще очень маленький.
— Глеб твой друг? — осторожно спросил Орион.
— Он мой брат!.. Ты прости, что я тебя обидела, — вдруг понурившись, продолжала Тамара. — На самом деле тебя правильно нарисовали. Ты настоящий. Просто ты еще маленький.
Опять проскользнуло ощущение раздвоения источника мыслей. Орион внутренне собрался. Тамара смотрела на него жалобно, будто говорила взглядом — ну же, шагай! И не дождавшись, тяжело вдохнула.
В ее понимании мыслить едино неправильно, — Орион с трудом подобрал слова для оформления полученного вывода.
— Тамара, я хочу открыть тебе секрет. Ты умеешь хранить тайны?
— Умею, — на лице прописалась заинтересованность.
— Я сказал, что Глеб погиб. Это неправда.
— Я знаю, — потеряв интерес к «секрету», ответила девочка и уселась на ковер.
Ориону пришлось проделать то же, чтобы сохранить контакт глаза-в-глаза, как учили в книгах опытные психологи.
— Ненастоящие люди сделали ему больно, — Тамара принялась вырисовывать пальцем на ворсе ломаные линии. — Ему и сейчас больно, но он идет сюда.
— Это здание надежно охраняется. Глеб не сможет его найти.
— Сможет. Глеб смелый. Он идет к горизонту!
Полнейшее отсутствие логики. Орион незаметно для себя вздохнул.
— Тамара, разреши задать тебе вопрос?
— Ты хочешь спросить, Глеб такой же как ты или нет? — девочка вскинула головку, и косички забавно вспрыгнули над плечами.
Ориону показалось, что она смеется над ним без звука и мимики, и осознал, что второй источник мыслей работает в полную силу.
— Да, — автоматически отозвался он, а сам поспешно активизировал самоанализ.
— Глеб не такой, — с готовностью принялась объяснять Тамара. — Он родился. Сначала он был, как ты. То есть, не совсем как ты… У него был большой сильный цветок. Он его сам вырастил. Потому что ходил по земле. А потом он родился. У тебя цветок маленький, потому что тут нет земли, и живет только один цветок, который у усатого дяденьки. Ты меня понимаешь?
Орион провел рукой по глазам. Ни пыли, ни влаги на лице не было, движение оказалось бессмысленным.
— Нет, Тамара. Не понимаю.
— Тебе грустно от того, что ты не понимаешь, да?
— Да… — тихо ответил индивид.
Девочка посмотрела в пол.