Ивар наклонился к товарищу.
— Раул!!
Его принялись трясти за плечо.
— Очнись! Черт подери, ты же весь в крови!
— Это не моя кровь. У меня вообще нет крови, — глухо произнес индивид.
— Раул, что с тобой? Ты что, надрался?
— У меня нет крови! Я не человек, — Раул оттолкнул руку Ивара и рывком сел. В боку вспыхнуло, пульс ударил в виски.
— Ты пьян! Совсем с катушек слетел?! Тебя хозяин прибьет! Завтра гонки!
— Послушай меня, — Раул ухватил товарища за отворот куртки. — Я не человек. Понимаешь? Я робот. Самый настоящий робот! И я только что… убил шестерых.
Ивар неуклюже опустился на пол.
— Успокойся, лады? Раул. Посмотри на меня. Ус-по-кой-ся.
Электрический свет в гараже лениво вспыхивал и медленно затухал. Резкий профиль то проваливался в тень, то проявлялся сквозь сумрак белой суровой маской.
— Уходи, Ивар. Я опасен, — индивид закрыл глаза.
— Да очухаешься ты или нет, ёрики тебе в задницу! Ну ты, крутая селедка! Давай, встряхнись!
На Раула посылался град бестолковых ругательств. Рассудок уловил несколько забавных ассоциаций, две противоречивые конструкции, и мысль заработала в обычном режиме.
— Так-то, — Ивар придирчиво осмотрел товарища. — А теперь выкладывай, что ты натворил.
— На меня напали на улице. Шестеро. Я всех… — «убил» завязло на языке.
— Ого! Обожди-ка, — парень заметил более или менее чистую тряпку, подтянул ее к себе и аккуратно отер мокрое с кровавыми разводами лицо.
— Это не моя кровь, — устало повторил Раул.
— Пожалуй. А чем ты их?
— Не помню.
Ивар покосился на синие трезубцы вен, расчертившие намертво сжатые кулаки.
— Ты, вот что, крутяк. Расслабься, а? Лады? А то еще чего доброго и меня приласкаешь.
— Никогда! — вскинулся Раул и невольно зажал ладонью бок. Мозг упорно диагностировал физическую боль.
— Что там у тебя, — Ивар с силой оторвал его руку. — Че-ерт! Да тебя ж пырнули! Обожди! Лежи здесь. Я сейчас врачей вызову!
— Нет!.. Нет. Я сам справлюсь.
— Тебе перо в бок всадили по самую рукоять… а это что?
Ивар, по-детски разинув рот, смотрел на белесую густую массу под отодранным лоскутом рубахи.
— Так выглядит моя кровь, когда покидает тело, — со вздохом пояснил Раул.
— Что мне сделать для тебя? — голос и губы Ивара задрожали.
— Принеси воды. И пластырь, если найдешь. Пожалуйста.
Пока Раул обрабатывал рану, Ивар нерешительно сидел в сторонке. Наконец, после нескольких тщетных попыток товарища прилепить тампон, он приблизился и помог наложить повязку.
— Так ты что, правда — робот? — в вопросе звучало нескрываемое мальчишеское любопытство.
— Жулавский называл нас индивидами. Наверное, это одно и то же, — Раул лег на пол.
— Отпад!.. Э, нет. Обожди, — Ивар переместился ближе, чтобы лежащий мог его видеть. — По-моему, роботы не психуют. Может, тебя просто зомбировали?
Раул тихо рассмеялся. Боль возобновилась, но на сей раз диагностикой он пренебрег.
— Ивар, тебя когда выпустили из начальной школы?
— Тьфу! Сам ты… Ладно. Раул… Э, ты что, вырубился?
— Нет.
— Ты сказал — Жулавский? Не тот ли Жулавский, который умер в тюрьме перед судом пару лет назад?
— Да.
— Но вроде бы писали, что всех его роботов изловили и расстреляли.
— Кремировали.
— А как же ты остался?
— Не знаю.
— А как ты оказался у Северянина?
— Он меня купил.
— Как это?
— Просто купил. В налоговой декларации я значился произведением искусства.
— А как…
— Ивар, чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Поверь.
Парень пожевал губами, но очередное «а как» не произнес.
— Ладно. Давай я тебя в твою комнату провожу. Ты идти-то можешь?
Раул выразительно хмыкнул.
— Где на тебя напали? — задал вопрос Ивар, когда индивид собирался переступить порог.
— На Новоторговской, за два квартала от проспекта Довмонта.
— Ага, — юноша многозначительно кивнул. — Ты давай, отоспись. Гонки в четыре дня. Успеешь в себя прийти?
Раул кивнул и скрылся за дверью.
Воспоминания о яростной ночи затаились глубоко в сознании. Он знал, что никакими силами не сможет вычеркнуть их из памяти. «Предостережение» — аналитический модуль присвоил ярлык нежелательному блоку информации.
Эмоции ослабили контроль, вызвали несанкционированные рассудком действия, и дисфункцию мыслительного процесса. Так проявился животный инстинкт самозащиты. Или самоутверждения? — Раула передернуло, и он поспешно ухватился за стройный ход мысли. — Общение с Иваром восстановило баланс. Образовался взаимный контакт. Почему такого не произошло раньше?
Новую форму рассуждений — вопросы, задаваемые самому себе — индивид заметил вскоре после окончания утренней тренировки. Против привычной логики она выглядела слабой и нерациональной, но без видимых оснований прочно разместилась в рассудке.
Я разговаривал с людьми, сопровождал в различной естественной для них обстановке и пытался существовать по их правилам, — продолжал Раул, — я попал в зависимость, но контакта не было. Следовательно, имеет значение не абстрактное множество «люди», а конкретный человек, наделенный нетривиальными свойствами.
Память воссоздала образ Ивара. Что-то действительно отличало его от всех, кого знал или помнил индивид. Неуловимая стандартными органами чувств особенность не находила формулировки, но априорно присутствовала в анализируемом субъекте. Аналитика оказалась в тупике и выдала обычное в подобных случаях: «недостаток данных».
Раул с чувством сплюнул и, провернув в голове свои ощущения, рассмеялся.
Веселый смех в полупустой одинокой комнате выглядел еще нелепее, чем предыдущая выходка с плевком, когда он разозлился на собственное логическое мышление.
— Это называется «дошел до ручки», — на всякий случай вслух изложил он, обращаясь к неутомимому пауку, прижившемуся под потолком. — Как ты там, приятель? А не угостить ли тебя завтраком?
Злые осенние мухи в изобилии сновали по комнате, и одного молниеносного движения было достаточно, чтобы приготовить угощение молчаливому соседу. Муха завизжала в клейкой паутине, а житель серого угла немедленно кинулся к накрытому столу.
Индивид прижал струю логических измышлений, выброшенную рассудком. И был вознагражден за дерзость: смелая теория возникла в голове сама по себе.
Сила человека в его непознанных глубинах. Логика «знает» лишь то, что укладывается в силлогизмы, но этого мало. Человеческая сущность богаче и ярче любого аналитического процесса, как любая песня богаче слов, из которых сложена. У тех, кому я служу, основой существования является удовлетворение индивидуальных потребностей, и это приводит к образованию замкнутой системы «я есть центр моей вселенной». У Ивара иное. Ему нужен друг, соприкосновение с которым даст новые знания и чувства и потребует такой же отдачи от его личности. То есть, Ивар ищет пару для формирования системы «человек — человек». И я стал его парой.
Раул почувствовал, как внутри разливается робкая теплота. Радость? Или что-то большее?
Аналитика напомнила о своем существовании, подсунув в мысли ключевое слово «служить». Он нахмурился. Оставался нерешенным серьезный вопрос: как вырваться из гиблой и тупиковой среды, где он, индивид, выступал в роли объекта для удовлетворения потребностей субъектов, живущих только ради своего «я»? Решение промелькнуло мимо сознания, и логический процесс издевательски завершился «недостатком данных».
Северянин сидел перед компьютерным терминалом в зеркальных очках «виртуальная реальность», азартно причмокивал и судорожно терзал джойстик. Из динамиков неслись вопли, стоны и истошные визги.
— Босс, мне необходимо поговорить с вами, — уверенно произнес Раул.
— Да-да-да… Вот-ты, хреноматерь… — он отбросил пульт и смачно обругал ни в чем не повинный компьютер. — Чего тебе? Я занят!
— Босс, я не имею права участвовать в гонках.
— Ты… Чего еще?
— Вам известно: я нечеловек. Моя реакция, физическая сила и другие способности значительно превосходят человеческие. Я веду нечестные поединки.