— Так и быть, — вздохнул Игорь. — Скажу. Да, у меня кое-какие неприятности.
— Тебе угрожали?
— Мне велено подумать о новой теме. Ради этого меня сослали в отпуск.
Анна тяжело вздохнула.
— Значит, ты шел по верному пути. Вот мерзавцы!.. И что теперь?
— Пока не решил. Я боюсь потерять тебя, Анюта.
Она встала и в раздумье прошлась по комнате. Выключила огоньки на новогодней елке.
— Я хотела показать тебе план новой статьи.
— Сейчас? — в голосе Игоря прозвучала нотка обиды.
— Да. Мне кажется, она тебя заинтересует. И это не менее важно, чем те аферы, которые ты раскопал.
— Ты считаешь, я должен отказаться от своей работы?
— На время. Игорь, я не хочу, чтобы что-то у нас менялось. И я предлагаю тебе в качестве нового материала… себя.
— То есть?
— Ты помнишь шумиху вокруг биороботов профессора Жулавского?
— Да, что-то припоминаю… — Игорь внимательно следил за девушкой. — Но насколько я понял, там городили откровенную чушь.
— Нет. Все было правдой от начала до конца. Я дочь Алексея Жулавского.
Игорь поднялся с дивана на негнущихся ногах.
— Я дарю тебе эту тему, милый, — добавила Анна. — Тему, и еще кое-что. Диск с данными об одном единственном индивиде.
Сигаретный дым висел под потолком неподвижной пленкой. Свечи потухли, и оплывший воск залепил скатерть с нетронутым новогодним ужином. Горел ночник на стене. Игорь слушал спокойный размеренный рассказ Анны Жулавской и верил. Все ее статьи о подозрительных предсказаниях, блуждающих душах, вурдалаках, энергетических вампирах и прочей чепухе казались забавными детскими сказками. Анна-настоящая сидела перед ним здесь, в темной душной комнате, и бесстрастно излагала историю таинственного профессора Жулавского, своего отца.
— Это всё, — она глубоко затянулась и притушила окурок в переполненной пепельнице.
— Анюта, а как же ты потом? Одна?
— До Екатеринбурга, куда направил меня Антон, я добралась без приключений. Училась целый год на картографа, потом перевелась на факультет геодезии, и бросила всё к чертям. Как раз в это время за мной стал ухлестывать Николай. Я пожила с ним два года, и тоже бросила. Роскошь роскошью, а тупой муж — это не для меня! Хотела вернуться к родным берегам, но так получилось, что остановилась здесь. Волга — она всегда Волга. Значит, тоже родина! Пришла в издательство, работала курьером, потом секретаршей. А дальше ты знаешь.
— Ты упомянула, что у тебя был брат. Его ты искала?
— Видела пару раз в новостях. Кажется, он защитил докторскую по биологии. Я хотела ему написать, но все как-то времени не находилось. Впрочем, мы с ним особо не дружили. Он старше на восемь лет, интересы разные, сам понимаешь… Чего молчишь?
— Я не могу взять эту тему.
— Почему?
— Анюта, это твоя тема. А я буду тебе помогать.
— Ты? Помогать мне? — глаза Анны загорелись.
— Раз меня временно отстранили от дел, я поступаю в твое распоряжение, — Игорь обезоруживающе улыбнулся. — Берешь?
— Ничего себе… Конечно! Игорь, я тебя люблю!
В распоряжении молодой журналистки по факту оказался не помощник, а руководитель. Для начала Игорь заставил ее закончить две заготовленные статьи и выдать их редактору с дистанцией в две недели. Получалось, что девушка упорно трудилась на благо любимой газеты все отведенное ей время. Сам наставник плотно засел за компьютер и углубился в информационную сеть. Через шесть дней на свет божий из небытия был извлечен ворох репортерских творений девятилетней давности. Собрав материалы в приличное по величине досье, Анна и Игорь путем умозаключений восстановили картину происшедшего. При этом Анну ждали два приятных открытия.
— Похоже, Глеба не нашли, — сообщила она другу.
— Почему ты так решила?
— Смотри, тут сказано: «Конфискованы все диски с данными на каждого робота…» Тьфу, ненавижу это название! Робот. Сами они…
— Ну-ну, милая, давай без эмоций.
— «Все диски»! А ведь диск Глеба был в этот момент у меня!
— А копии?
— Слушай дальше: «Очевидно, профессор Жулавский, готовясь к побегу заграницу, позаботился об уничтожении своих электронных архивов. Специалистам не удалось восстановить данные, однако…» И так далее. Понимаешь, что это значит?
— Если добропорядочный гражданин, купивший твоего Глеба, не сдал его властям, парень где-то живет и здравствует.
— Именно! Итак, первое: мы должны найти Глеба.
Игорь скептически поморщился.
— Как ты это себе представляешь? И что с ним сделают, если мы его продемонстрируем?… Не спеши. Меня больше интересует личность Антона. Отец хорошо разбирался в компьютерах?
— Нет, как я думаю, — Анна насторожилась. — За него всё делал Антон… Минутку. Ты хочешь сказать, что информацию уничтожил он?
— Тебя он «стер» из всех банков данных, поменял тебе личность да еще и зачислил в институт. Я не знаю ни одного програмёра, способного на такое. К тому же нигде не говорится, что вместе с Жулавским арестовали его помощника. Вашей домработнице посвятили целый абзац, а Антону — ни слова. Думаю, он тоже сумел удрать.
— Антон болел. Вернее, как он объяснял мне однажды, из-за какой-то ошибки отца он быстро старел, если находился на улице. На моей памяти, Антон никогда надолго не выходил из дома. Иногда отец куда-то его уводил, и он пропадал на сутки, а то и больше. Это называлось лечением.
— В таком случае, мы с тобой должны посетить твой родной дом. Я постараюсь устроить эту командировку, когда выйдет первая статья.
— А почему не сейчас?
— Ты должна сначала оживить интерес публики, то есть — забросить удочку. Назовем статью, к примеру,… м-м… «Так ли страшны были творения Жулавского?». Затем мы разработаем тему в трех направлениях: «Портрет творца», «Верные рабы или умные друзья?» и, наконец, «Кто откроет тайну альтернативной жизни». Нам понадобятся семейные фотографии — вряд ли их конфисковали, а заодно хорошо бы достать снимки вскрытий индивидов. Это я беру на себя. Если найдется Антон, мы сделаем с ним интервью.
— А если нет?
— Сочиним. Слушай дальше. Предстоит самое сложное: отыскать людей, которые покупали индивидов. Хотя, одного такого я уже обнаружил.
— Игорь, ты гений!
Он шутливо поклонился.
— Ловкость рук и никакого мошенства. Ее данные были приведены в прессе. У старушки слишком впечатляющее имя: Кристина Сталинаровна Крон, и я легко ее нашел. Она до сих пор жива, мы с ней поговорим на следующей неделе. Про отца напишешь сама. А вот с последней статьей придется повозиться. Требуется воссоздать картину работы Жулавского.
— Стоп. Погоди. Куча институтов билась над этим несколько лет, но так ничего и не уразумели.
— А твой брат? Думаешь, он украл у отца детали и поставил на полку, как сувенир? Он работает над созданием индивидов. Где, как — не знаю. Но нутром чую: работает! С ним придется общаться тебе. Я смогу только прикрывать. Кстати, пока ты налаживаешь родственные отношения с братиком, у меня будет время заняться поисками Глеба. Ну, Анюта, соберись с духом. Мы — журналисты.
Приподнятое настроение Игоря и радовало Анну, и пугало. Ей казалось, что друг не совсем понимает, насколько сложным будет задуманное дело. С другой стороны авторитет Игоря среди коллег и в ее собственных глазах был непоколебим. Анна допускала, что Игорь усмотрел в ее истории нечто большее, чем горячую сенсацию, которую с воплями восторга заглотнут читатели. В разговорах несколько раз прозвучало «генная инженерия», «секретные лаборатории», «клонирование суперлюдей». А это попахивало скандалом на государственном, если не на международном уровне.
Автопилот прочирикал механическую мелодию, и женский компьютерный голос вежливо сообщил о необходимости перехода на ручное управление. Магистраль заканчивалась. Впереди показался шлагбаум дорожного поста. Стас торопливо достал портмоне, долго возился с защелкой, уронил карточку, чертыхнулся и пошарил рукой под сидением.
— Одну минуту, — спокойно ответил Орион ослепляющему глазу фонаря, бесцеремонно уставившемуся в салон.