— Орион, — теплая рука, опустившаяся на затылок, показалась ледяной. — Что она тебе наговорила?
Появление Стаса стало нежданным спасением. Холодный пот остудил тело. Буря затаилась на дне единственного источника.
Стас настойчиво развернул Ориона к себе и посмотрел в глаза.
— Парень, ты себя нормально чувствуешь? — на лице опекуна отразился страх.
Орион попытался ответить, но только глотнул ртом воздух и не выдавил ни звука.
— А ну пошли со мной, — Стас решительно взял его под руку и повел в жилое крыло.
Ровное дуновение кондиционеров перемешалось с горячими всплесками неизвестного происхождения. Орион сфокусировал взгляд на человеке и вдруг догадался, то слышит его испуганное дыхание.
— Не бойся, я, кажется, еще не умер.
Бестолковая реплика нисколько не успокоила Стаса.
— Заткнись, бога ради, — буркнул он.
Орион оказался в своей постели. К губам прижали скользкий стакан, и вода просочилась в пересохшее горло. Время, звуки и абрисы предметов поплыли в тумане.
— Малыш, ты меня слышишь? — Стас наклонился над подопечным. — Отлично. Побудь здесь. И пока я за тобой не приду, чтоб никуда!
Он вышел и, заметив, как ноют колени, прислонился к захлопнутой двери.
— Ну и напугал ты меня, парень, — вполголоса пробормотал он. — Что же там между вами произошло?… — Стас оглянулся на комнату Ориона, но решил не возвращаться к нему с вопросами. — Да-а, уважаемый Филипп Алексеевич, теперь держись зубами за воздух. Владеть он ими будет! Ха! Кишка тонка — владеть человеком!
Журналистка сидела в комнате отдыха персонала, где на полную громкость орал видеопроигрыватель, и курила.
— День добрый, — Стас подсел к девушке. — Позволите на пару слов?
— Я хочу побыть одна.
Стас демонстративно оглянулся на пятерых сотрудников перед экраном.
— Одна? — он потряс большим пальцем в сторону зрителей.
— Им на меня наплевать, — Анна затянулась.
— Я не задержу вас надолго, — продолжал Стас, как бы не замечая недовольства собеседницы. — Я видел, как вы разговаривали с Орионом. Ума не приложу, почему Филипп вас до сих пор не поставил в известность… — он невзначай покосился на Анну и встретил ее крайне недружелюбный взгляд. Впрочем, на иное он и не рассчитывал. — Дело в том, что Орион — не совсем человек.
— Да? — дежурная, но вполне сознательная реплика.
— Он индивид. Один из тех, кого создавал ваш отец.
— И какое это имеет значение?
Стас оказался в замешательстве. «Один-ноль в ее пользу, — признал он. — Похоже, парень сам успел ей всё рассказать. Чем же она его огрела?».
— Мне показалось, что вам, журналисту, будет интересно это узнать, — сыграв невозмутимость, продолжал Стас вслух.
Настороженность в заплаканных зеленых глазах. «Один-один», — улыбнулся он про себя.
— Спасибо за информацию, — отозвалась Анна. — Надо понимать, братец весьма высоко поднялся в своих исследованиях.
— Откровенно говоря, он поделил лавры с отцом. Модуль управления, тот самый «камушек», о котором вчера болтала девчушка, он у отца просто спёр.
— О, как интригующе, — журналистка изобразила интерес. — А что, четыре новые капсулы действительно существуют?
Она не надеялась, что Стас клюнет на удочку, но он ожидал как раз подобного вопроса.
— Существуют. Филипп досконально скопировал кристалл с помощью компьютеров и вскоре после появления на свет Ориона, заложил новых индивидов. Но об этом до сегодняшней ночи знали только два человека.
— Вы и Филипп? Тогда почему вы мне сейчас об этом рассказываете?
— Чтобы расставить точки в забавном ночном приключении. Девочка, умышленно или нет, выложила все, как на духу.
— Это вы провели ее в лабораторию?
— Да что вы! Вернее всего, она спокойненько забрела туда сама следом за Филиппом. Он же ничего вокруг не видит, когда занят делом.
«Он и в остальных случаях ничего вокруг не видит», — подумала Анна.
— Филипп хочет наладить потоковое производство индивидов? — спросила она.
— Боюсь, что да.
— Боитесь? — и Анна ясно вспомнила слова Антона об отце и его ссоре с сыном.
— Вы обратили внимание, как ведет себя Орион?
Она не ответила. Стас, не спуская глаз с дрогнувшей маски на ее лице, продолжал:
— Индивид — это не робот, не Продукт, которым нужно управлять. Это личность. Причем богатая человеческая личность. Тиражирование одного и того же человека вернее всего погубит и оригинал, и его клоны. Даже глупенькая девочка это осознает.
Акцент на «человека» сделал свое дело. Анна вздрогнула и отвернулась.
— И что вы предлагаете? Вразумить Филиппа? — она нервно притушила сигарету и потянулась за новой.
— Для начала я хочу понять, что произошло с Орионом.
— Где он? — Анна привстала.
Орешек треснул. Хитринка забилась в уголки серых внимательных глаз, и Анна зарделась. «О, женщины. Сколько же у вас личин? — с тоской и восхищением Стас взирал на собеседницу. — И которая настоящая? Не та ли, что возникает при мысли о любимом?» — Парень в своей комнате. Не волнуйтесь, ничего страшного. Вымотался до предела, теперь отсыпается.
Анна поджала губы.
— Вы решили, что он из-за меня?… Ради этого вся беседа?
Настало время откровений. Стас прикинул в уме предстоящие ходы и ответил.
— Постарайтесь понять, Анна, — доверительный тон попал не в фазу: журналистка насторожилась. — Орион взрослел и совершенствовался на моих глазах. Теперь он окунулся в настоящую жизнь. И мне небезразлично, как он будет чувствовать себя впредь. Он любит вас, а значит — будет жить для вас.
Настороженность исчезла. Девушка рассеянно покачала головой. Слабое чувство, похожее на зависть, скользнуло по сердцу. У Ориона был настоящий друг, опекун,… отец. Для нее в жизни не нашлось человека, взявшего бы на себя столь тяжкую роль.
— Почему же вы сказали, что Орион не совсем человек? — глухо спросила Анна.
— Потому что это правда. Восемь месяцев назад он вышел из капсулы, похожей на те, которые сейчас стоят в личной лаборатории вашего брата. Возможно, я выразился неточно. Он — иначе рожденный человек. Ему в сто крат труднее освоиться в нашем обществе. Но он имеет право на нормальную жизнь. И дать ему эту жизнь может только тот, кто вырос на земле среди людей. Филипп этого не понимает. Но Тамарины «нарисованные цветки» он вчера осознал, будьте уверены. И теперь горит желанием использовать девочку в своих целях.
«Девочка похожа на мать. Мать рисовала узоры», — закрутилось в голове у Анны. Разговор на террасе: «Что ты рисуешь?» — «Посмотри, это Диво». — «Эти черточки?» Ей потребовалось двадцать лет, чтобы понять мамину мечту…
— Вы полагаете, создание индивидов можно продолжить? — робко спросила она.
— Если Тамара сумеет нарисовать код на камне, и мы поможем индивидам познать человеческие чувства, да. Филипп жаждет спасти цивилизацию после всемирного потопа, — Стас усмехнулся в усы. — А, по-моему, многих надо спасать уже сейчас от черствости, примитивизма и бесчеловечности.
«Создать индивида! Создать еще одного искреннего, мудрого человека с доброй душой и открытым сердцем, — мысли закружились у Анны разноцветной счастливой радугой. — Когда такие люди вольются в человеческое общество, общество заметит их и повернется к ним лицом. Пойдет за чистотой и искренностью, как отважилась пойти я!» — Убедить Тамару будет нелегко, — с трудом приглушив восторг, начала Анна. — Филипп вел себя вчера как последний дурак. Вряд ли девочка согласится участвовать в его работе. Ему нужно наладить с ней отношения. И вообще, нам понадобится время.
— Мне нравится это «нам», — кинул Стас. — А Филиппа я беру на себя.
Уткнув палец в стену, Тамара чертила на ней невидимую линию. Коридор тянулся и тянулся вперед, встречные люди проходили туда-сюда, иногда задевали и, обронив дежурное «извините», шли по делам.