Орион опустился на колени и взял отекшую кисть. Пульс едва прощупывался.
— Стас! Что это? Стас, прошу тебя!.. — он сжал его руку, будто это могло удержать неумолимо утекающую из тела жизнь.
Веки задрожали. Сквозь ресницы просочился мутный взгляд. Уголки губ чуть-чуть растянулись, рот приоткрылся, хрип превратился в подобие голоса, и Орион разобрал: «Прости… я не успел…»
— Стас, нет! Подожди, я вызову врачей!
Голова едва заметно качнулась.
— Поздно, мой друг, — Стас вложил в слова последние силы. — Ты свободный человек. Живи… и люби…
Между веками застыла белесая ледяная полоска.
— Стас! Так нельзя, Стас! Стас, останься… — выкрикнул Орион.
Тишина. Струя тепла скользнула по щеке и исчезла во тьме.
Непоправимое обрушилось, согнуло, скомкало мысли и дыхание. Из груди просочился глухой протяжный стон. Орион зажмурился. Горячая капля упала на простыню и расплылась крошечным влажным пятном.
Ярко горел искусственный свет. Настольные часы с циферблатом тонко просигналили начало нового часа, и минутная стрелка поползла на новый круг.
— Он ушел, Орион, — послышался за спиной голос Глеба. — Его тепло ушло в землю.
— Почему?… Почему он? Он был лучше всех, он был…
Речь смешалась с беззвучным рыданием.
Глеб опустил ладонь на холодное лицо умершего и медленно закрыл остекленевшие глаза.
— Орион. Пойдем. Ты сделал все, что мог.
— Я ничего не сделал, — прошептал тот, не двинувшись.
— Ты его проводил. Человек не должен рождаться в одиночестве, и не должен в одиночестве умирать. Идем отсюда, сообщим медикам. Идем, Орион.
Глеб потормошил его за плечо. Молодой человек тяжело поднялся и, автоматически переставляя ноги, вышел в пустой коридор.
— Почему? — прошептал он, когда в панели щелкнул магнитный ключ. — Это земля предупредила нас, что не желает сносить на себе индивидов?
— Не городи чушь, — жестко осадил Глеб и вернул на лацкан друга его бадж. — Земля — не убийца. Но злые руки способны сделать из ее сокровищ страшные яды.
Орион вздрогнул, как очнулся.
— Ты предполагаешь умышленное отравление?
— Посмотрим, — суровая складка шрамом рассекла высокий лоб.
Глава 22. Враг
Медики увезли тело. Несколько сотрудников, попавшихся навстречу, пошептались и разошлись. Глеб, облачившись в непривычный белый халат и нацепив маску, вместе с двумя врачами проследовал в помещение, где намеревались проводить вскрытие. Орион мужественно отправился к Филиппу с тяжелой вестью, а Анна и Тамара рука об руку побрели в оранжерею.
— Страшная женщина думала плохо про Филиппа, — всхлипнув, сказала Тамара, когда обе присели на пластиковой скамье. — Я думала, она сделает плохо Филиппу, а умер Стас! Почему? Стас был… хитрый, но не плохой. Он думал красиво.
— Он был очень хорошим человеком, Тома, — Анна обняла девочку и прижала ее головку к своей груди. Слезы предательски поползли по щекам. — Он заботился о Филиппе, помогал ему. И Ориона любил… Не плачь, девочка.
— Я не плачу, — всхлипнула она. — Это ты плачешь.
Они посмотрели на мокрые щеки друг друга и тихо засмеялись, продолжая ронять на сухой грунт дорожки горячие искренние капли души.
Катенька долго жала кнопку переговорного устройства. В кабинете не отвечали.
— Говорят, Стас заболел? — полюбопытствовала она, не прерывая своего занятия.
Орион решил, что девушка, которая частенько сопровождала первого помощника босса и негласно считалась «его девочкой», имеет право знать, что произошло.
— Он умер, Катя.
— Умер?… Вот это да! — с интересом воскликнула она. — А от чего?
Ориону стало противно смотреть на куколку с рожицей сожаления.
— Давнишняя болезнь, — без зазрения совести соврал он.
На его счастье, разговор закончился, поскольку коммутатор выплюнул из динамиков ответ абонента.
— Кого черти несут? Ты Стасу сказала, что я его жду?
— Н-нет еще, Филипп Алексеевич. К вам Орион. Он как раз от Стаса.
— Пусть войдет.
Сначала Ориону пришлось выслушать длинную речь по поводу богов Египта. Сделав две безрезультатные попытки вставить слово, он вздохнул и терпеливо дождался, когда фонтан Филиппа иссякнет.
— Мне надо поговорить со Стасом, — заявил, наконец, доктор Жулавский. — Мне нужны материалы и еще кое-что.
— Филипп Алексеевич, Стаса больше нет.
Продолжить он не смог, сорвался голос.
— Куда он еще подевался?! Он мне нужен немедленно!
Орион старался сохранять спокойствие.
— Он умер, Филипп Алексеевич.
До доктора Жулавского начал медленно доходить смысл услышанного.
— Ты что несешь?… Ты не смей надо мной шутить!
— Такими вещами не шутят! — взорвался Орион и чуть не выпалил в довесок «идиот». Потребовалось усилие воли, чтобы сохранить видимое хладнокровие.
— Стас умер полчаса назад.
— О, нет… Как? Почему? — Филипп задрожал всем телом. — Нет… Моя работа. Моя работа!
Орион отвернулся.
— Где он? Орион, где он?… Подожди. Ты возьмешь все его дела. Да-да, все дела. А сейчас покажи мне, где он.
Обезображенное болезнью тело Стаса лежало на столе, закрытое простыней. Филипп стоял подле, его глаза метались по лицам и предметам, но медика он выслушал, не перебивая.
— Типичная клиника отека Квинке. Если бы он сообщил о плохом самочувствии сразу, мы бы смогли его спасти. Видимо, приступ начался ночью, он не успел позвонить. Филипп Алексеевич, мне очень жаль.
— Вам же говорят, это не аллергия! — возмутился Глеб. — Почему вы не хотите провести дополнительные анализы?
— Молодой человек, — врач строго посмотрел на «коллегу». — Вы видели результаты анализов. О чем еще может быть разговор? Доктор Потемкин утверждает, — заметив внимание на лице Филиппа, пояснил медик, — что причиной смерти стал неизвестный яд, проникший в кровь. Это абсолютная ерунда!
— Я разберусь, — пробормотал Филипп. — Я с этим разберусь! А вы, — он ткнул пальцем в грудь врача, — извольте дать мне полный отчет. Я желаю знать, что вызвало анафилактический шок. И чтоб ни одного дурацкого слуха на базе не гуляло! Ты — за мной!
Последнее относилось к Глебу.
Филипп стремительно вышел из блока и развернулся к индивиду.
— У тебя есть медицинский опыт?
— В общем да, — ответ сорвался раньше, чем Глеб успел прикинуть свои шансы.
— Отлично. Делай, что хочешь, но сегодня же дай мне абсолютно правдоподобную картину происшествия. Орион! Обеспечь ему доступ в любые базы. А этих болванов я уволю! — он потряс кулаком в сторону лаборатории.
— Всех поувольняю!
Филипп отмахнулся от Анны и зашагал в свой офис.
— Ну вот, санкции получены, — хмуро усмехнулся Глеб.
— И что ты намерен предпринять? — поинтересовался Орион.
— Для начала тщательно исследовать ткани. Пусть медики делают свое дело, а мы должны изловить гадость, которая убила Стаса.
— Почему ты так уверен, что это яд? — робко спросила Анна и, нервно передернувшись, уточнила. — Потому что Тамара твердит про «сделали плохо»?
— Не знаю, но в его смерти есть что-то неприродное. Лучше уж я ошибусь сейчас, чем…
Он не стал заканчивать фразу, однако за него это сделал Орион.
— Чем мы упустим убийцу.
— Анна, прошу тебя, ничего не предпринимай самостоятельно, — продолжал Глеб. — И не теряй из виду Тамару, пожалуйста. Оставайтесь вместе.
Девушка испустила тяжкий вздох, граничащий со стоном, кивнула и отправилась в жилое крыло базы.
Прошло не меньше трех часов прежде, чем Глеб оторвался от компьютера. Он откинулся на стуле, механически развязал тесемку в волосах и потряс головой.
— Нашел? — обернулся Орион.
— Федот, да не тот, — парень протер глаза. — Дай-ка мне еще раз медицинский раздел здешней библиотеки.
— Ты разве еще не все прочитал?
— Меня интересует вирусология. И проверь, пожалуйста, еще раз тесты четвертый и седьмой на предмет целостности клеточного ядра.
Орион не шелохнулся.
— Вирус? — выговорил он.
— Я пока не уверен. Посмотри на тесты, а я займусь самообразованием…
Электронное табло медленно отсчитывало минуты. Где-то здесь, в лабиринте коридоров и кабинетов, похожих друг на друга как близнецы, ходил человек, сотворивший зло. Он ничем не выделялся среди белых халатов и сосредоточенных лиц. Но, возможно, сейчас, в эту минуту, он хладнокровно обдумывал следующий кровавый шаг. Орион оторвался от гипнотической пульсации секундной точки на часах и решительно вернулся к компьютеру. Генетические последовательности, бесконечные белковые цепочки, образцы собственной крови, крови Продуктов и «подопытного» лаборанта, согласившегося участвовать в тесте, гигабайты информации — и всё это за последние шесть часов. Внимание рассеивалось. Мысли отправлялись в фантастические странствия, и вернуть их к пресловутому компьютеру казалось невозможным. Орион стыдился своей беспомощности, ибо осознавал, что не Глеб, а он, проработавший на базе почти год и замахнувшийся на собственные научные изыскания, должен сейчас скрупулезно изучать клеточные структуры бесчисленных образцов, думать и делать выводы. Он старался сосредоточиться на объекте исследования, но в голове плавали только несуразные идеи, обрывочные фантазии и липкая боль первой страшной потери.