Доктор Жулавский стоял, как железная статуя, под пронизывающим взглядом молодого человека. Плечи его медленно опустились, пелена гнева упала, и в глазах появились проблески понимания.
— Вчера… в кабинете. Я разговаривал с Тамарой. Я рассказывал ей про Осириса и Исиду…
— Где находился Стас?
— В моей личной лаборатории. Там, за дверью. Он сидел перед камерой и наблюдал, — неуверенный голос Филиппа постепенно обретал прежние, жесткие тона. По лицу гуляла толпа разрозненных мыслей.
— Филипп Алексеевич, прежде чем Стас закрылся в лаборатории. Что он делал?
— Да ничего особенного, — Филипп сморщил лоб.
— Любая деталь, — подсказал Глеб. Филипп обязан был что-то вспомнить. Он почти вспомнил. — Филипп Алексеевич, любая!
— Халат, — лицо доктора Жулавского разгладилось. — Да-да! Он напялил мой халат, халат порвался под мышками, а он порезал палец!..
Орион прошел к шкафу и осторожно извлек лабораторную униформу.
— Этот? — он показал Филиппу белое одеяние.
— Да!.. Подождите, но это же мой халат!
— Почему Стас не использовал свою рабочую одежду? — перебил Глеб.
— Его рабочая одежда — это костюм с галстуком! Стас — мой представитель на всех деловых переговорах!.. Куда ты клонишь?
— Филипп Алексеевич, гибель Стаса — нелепая случайность. Убить намеривались вас.
Филипп опустился на стул для посетителей.
— То есть как «убить»?
— В двух пуговицах, — Орион аккуратно разложил халат на столе, — вставлены едва заметные шипы растительного происхождения. Смотрите, один еще остался здесь. Мы сейчас проверим, но по-моему уже ясно, что шипы заражены.
— Очень сложный и неизвестный в официальных источниках вирус, — продолжал Глеб, — полученный в искусственных условиях. Передается через кровь, разрушает обмен веществ в организме и убивает инфицированного в течение 8-10 часов. Стас был сильным мужиком, поэтому продержался чуть дольше. Внешняя картина развития болезни напоминает отек Квинке.
Филипп долго молчал, разглядывая пуговицы.
— Я сверну шею ублюдку, который это сделал, — пробормотал он.
— Мы вычислили убийцу, — заговорил Глеб и, кивнув Ориону, закончил мысль.
— Но вам будет неприятно узнать ее имя.
— Филипп Алексеевич, — подхватил Орион, — что ваша супруга знала о результатах ваших исследований?
— Аза? Вы с ума сошли! Она обожает меня, как… как… Мы общались всего два дня назад! Я сказал, что скоро закончу работу и мы поедем на озера. Она была счастлива!
На словах «закончу работу» друзья многозначительно переглянулись.
— Именно окончание ваших исследований она и не могла допустить, — сказал Глеб. — В ее досье сказано, что в университете она серьезно занималась вирусологией, и изменила тему диплома за полгода до защиты, чтобы работать под вашим началом. Даже если она добровольно согласилась на проведение эксперимента с эмбрионом, теперь она ненавидит вас. Ребенок родился уродом. И она мстит за сына.
— Но мы давным-давно помирились! Это была ошибка! И… ребенок умер!
— Ваш сын находится здесь, в одном из бункеров незадействованной части базы, — сообщил Орион. — Там же, вероятно, Аза обнаружила неуничтоженные образцы бактериологического оружия. Выглядит ребенок нелицеприятно, но он живет и мыслит. А судя по тому, какую работу провела его мать для получением штамма, он не просто великолепно соображает в свои четыре года, а является настоящим биологическим компьютером.
— Мой код был верным! — Филипп подскочил, как мальчишка. — Биологический компьютер. Мой код был верным!
Орион с трудом сдержал желание заехать боссу по сияющей физиономии. Ничего вокруг не замечая, Филипп продолжал.
— Я должен нанести ей визит! Вы оба, со мной!
— Филипп Алексеевич, ответные действия Азы непредсказуемы, — возразил Глеб.
— Плевать! Я должен с ней поговорить обо всем, что тут произошло, — глаза Филиппа стали холодными как лед. — Живо за мной!
Анна дожидалась в приемной. С первого взгляда ей стало ясно, что Филипп одержим какой-то новой идеей.
— Еще немного, и он окончательно слетит с катушек, — тихо высказался Глеб.
Удерживать доктора Жулавского было бы нелепой и нереализуемой затеей. Орион надеялся лишь на то, что у Филиппа хватит рассудительности изолировать Азу и под каким-либо предлогом приставить к ней охрану. Одному дьяволу было известно, на что способна эта восточная красавица.
Филипп ворвался в комнату женщины без предупреждения. Аза изумленно оторвалась от шитья, медленно встала и гордо вышла навстречу.
— Что случилось, милый? Зачем ты привел этих людей?
Орион и Глеб демонстративно встали на пороге.
— Ты хотела меня убить, верно? — быстрый, ставший непомерно высоким голос Филиппа выдавал его бурное торжество. — Ты подсунула мне вирус собственного производства, а?
— Что с тобой? — Аза осторожно отступила на шаг.
— Ты ведь не похоронила его по своему обряду? Ты его оставила здесь и науськивала на меня, как собачку.
— Филипп!
— Ты не сказала мне, что наш эксперимент все-таки удался! Человек-компьютер! С моей помощью ты родила феноменальное существо! Только теперь мне плевать на твоего урода! Мои творения, мои суперлюди — они уже среди нас! Твой заморыш — это хлам!
Она тяжело дышала.
— Ты достоин страшной смерти! — медленно произнесла она. — И ты ее получишь!
— Нет, дорогая. Ты угробила Стаса, а не меня! Меня достать тебе не удастся!
Аза кинулась к кровати и прежде, чем присутствующие осмыслили, к чему ведет этот маневр, выхватила из-под подушки пистолет.
— Сын шайтана!
Орион метнулся вперед вместе со звуком выстрела. Даже Глеб не успел предотвратить его рывок. Оба — и Орион, и Филипп — упали на пол. Завизжала Анна. Аза кинулась к дверям.
Глеб преградил ей путь, но отшатнулся, заметив занесенную над головой рукоять пистолета. Он перехватил руку с оружием, ушел от удара, и невольно ослабил захват. Тонкая кисть вывернулась из его пальцев. Аза оттолкнула Анну и кинулась к лифтам. Глеб готов был броситься за ней, но…
— Орион!!
Отчаянный женский крик, как удар хлыста, развернул и втолкнул назад, в комнату.
Молодой человек раскинулся на полу, потухающий взгляд уперся в потолок, а на бледно-голубой рубашке расплывалось яркое алое пятно. Филипп пятился ползком, пока не уперся спиной в стену, и не спускал глаз с окровавленной груди того, которого считал индивидом.
— Орион! — Анна бросилась на колени.
Глеб сорвал со стола салфетку и спешно прижал рану.
— Орион! Ты слышишь меня? Не теряй сознание! Анна, говори с ним!
И подскочил к селектору.
— Бригаду реанимации, срочно! Жилой блок, комната 33. Огнестрельное ранение.
На том конце откликнулись: «Принято!», и Глеб, чуть не споткнувшись о ноги Филиппа, вернулся к другу.
— Орион, посмотри на меня! Ну?… Помнишь, что я тебе говорил сегодня? Соберись, определи источник боли и заставь ее уйти…
— Я помню… — прошептал раненый. На губах выступила кровь.
— Молчи. Соберись и слушай себя. Ты здоровый парень, все будет нормально! Анна, будь с ним. Не оставляй его одного!
— Глеб, он человек! — она и плакала, и смеялась одновременно.
— Вот именно…
Грохнула об пол ручная перевозка. Медики вбежали в комнату. Пока Ориону оказывали экстренную помощь, Глеб привлек к себе врача и четко описал характер ранения.
— Не волнуйтесь, доктор Потемкин, — кисло произнес сотрудник базы, бегло глянув на бадж, приколотый к рубашке Глеба. — Мы свою работу делать умеем.
И врач покосился на Филиппа.
— Я с ним займусь, — предупредил вопросы Глеб.
Ориона уложили на носилки и повезли в медицинский блок, Анна неотступно следовала рядом с каталкой.
Филипп зашевелился, оперся об угол кровати и медленно встал.