— Принимающий!!! — захрипел я изо всех сил, сжимая свое горло руками, словно пытаясь оградить его от тумана. — Принимающий!..
— Где? Где ты, Пришедший? — услышал я его встревоженный крик. — Держись, держись, я иду!
— Я… Я… — я уже не мог ничего сказать. У меня туман поплыл перед глазами, хотя он здесь все время плавал.
Я увидел глубокое пятно темноты, движущееся в тумане. Оно то появлялось, то таяло. Что это? Смерть моя?
— Иди, иди на тьму, — голос Принимающего был очень озабочен. — Ты слышишь меня, Пришедший?
Я слышал, но ответить не мог. Я, шатаясь, шел к этому темному мельканию. Пятно становилось все более постоянным, выхватывало из тумана какие-то образы, очертания. Я упал на колени, и, уже не дыша, пополз к нему. Пятно опустилось на меня, ослепив своей темнотой.
— Вот он! — услышал я над собой незнакомый мужской голос. — Я нашел его, Принимающий!
— Тащи! — это был голос Принимающего!
И меня потащили за руки. Через несколько мгновений я вздохнул, настолько глубоко, насколько был способен. Я глотал и глотал воздух, захлебываясь им.
— Кричи! Кричи! — долетел до меня приказ Принимающего как сквозь вату. — Кричи, говорю тебе, мать твою!
— Кричи! — орал на меня незнакомец.
И я закричал:
— А-А-А-А!!!
Мой собственный крик оглушил меня. Надо мной склонялись ангелы, озабоченные, удивленные, а я все орал. Мне делали больно, кололи. Все внутри меня болело. Болело. Я что заболел?
Глава 6
В сиреневой сфере кроме меня были двое: Принимающий и тот незнакомец, который спас меня. Не обращая внимания на мое присутствие, они разговаривали между собой.
— Принимающий, ты не имел права оставлять его наедине с Пределом раньше установленного срока. Ты нарушаешь таинство складок времени, — голос незнакомца был укоряющим.
— Хранитель, но это был уже последний тридцать первый день, — Принимающий виновато оправдывался. Хотя было понятно, что обвиняющий его тип младше.
— Да, именно, тридцать первый день, который входит в срок карантина! Ты не должен был. Связи еще не были разрушены полностью. Предел чуть не просочился в Смерть, он вытянул бы его Смерть в Жизнь других людей. В их Жизни был бы небольшой парадокс: умер бы совершенно здоровый младенец, Это мы бы уладили. Но Пришедший чуть не умер до своей Жизни! Ты понимаешь, что это такое? — тревога пронизывала всю его речь.
— Понимаю. Но ведь этого не случилось.
— Да, но это может отразиться на его дальнейшем пребывании на Пределе и, соответственно, на всех нас. А сейчас не случилось, только благодаря мне. Я нашел его в последние мгновения.
— Спасибо, — грустно сказал Принимающий.
— Ну вот, хоть «спасибо» вытянул, — усмехнулся мой спаситель. — Ладно, дружище. Не плошай больше. Встретимся. Разбирайся со своим нарушителем, — Хранитель сказал это ласково, дружелюбно.
Значит, они друзья? Мы остались с Принимающим вдвоем, как всегда раньше. Никто не решался заговорить первым. Наконец я сказал:
— Извини, Принимающий. Я подвел тебя. Но ведь ты не предупредил меня…
— Я сам виноват, — перебил меня он. — Я подверг опасности тебя, Предел, Жизнь и Смерть.
— Тебя накажут?
— Нет, если ты никому не скажешь.
— А Хранитель?
— Он не скажет. Он хороший свой парень. Он помог мне, я помогаю ему. Ты сильно испугался? — спросил он с заботой.
— Признаться, да. А что это было?
— Для тебя еще не открыты были коридоры Предела. Смерть затянула бы тебя, ты сам не выбрался бы. Только Существующим на Пределе это под силу.
Я решил перевести разговор на другую, более приятную тему:
— Принимающий, ты же видишь меня. Расскажи, как я сейчас выгляжу, какой я теперь?
— Ты и сам знаешь, какой ты. На Пределе каждый именно такой, каким он себя представляет, каким он себя чувствует. Как правило, все Пришедшие такие же, какими были при Жизни. Но я тебя еще не видел. Сейчас уже можно посмотреть.
Мне в глаза ударил пучок темноты, я зажмурился.
— Принимающий, это ты такой темный? — спросил я, не открывая глаз.
— Ха! Ну насмешил, — он действительно рассмеялся.
Его смех был здоровым, заразительным. Так можно смеяться только после перенесенного стресса, чудом избежав смертельной опасности. Я подхватил его хохот и тоже смеялся от души, беспричинно. Когда, наконец, приступ и у него, и у меня прошел, Принимающий продолжил:
— Я темню, чтоб увидеть тебя. Ты прямо-таки красавец!
— Как это «темню»? — я открыл глаза, он убрал темноту.