Рейн кивнула, успокаивая себя, словно пыталась ускользнуть в безопасный уголок в своей голове.
Макен напрягся. Извращенный сукин сын был способен на насилие и убийство, в отношении своей жены и старшей дочери. Услышав, что он мог сделать с Рейн больше, чем они предполагали, Хаммер, словно нырнул в черную дыру страха. «И она не сказала ему, потому что боялась?» Чувство вины, давившее на него, стало еще больше.
Лиам поднялся на ноги, он был поражен не меньше Хаммера.
— Ты не несешь ответственности за действия этого больного придурка, любимая. Я был рядом с тобой все это время. Почему ты не рассказала мне о своих переживаниях?
— Мне нужно было сказать это вам обоим. И я не буду лгать. Это было слишком стыдно. — Она закрыла глаза и отстранилась. — Я согласилась сделать грязные, ужасные вещи, чтобы остаться в живых. Я чувствовала себя так, будто продала свою душу.
«Господи!» Хаммер обхватил лицо девушки руками:
— Послушай меня. Неважно, что именно ты сделала и сказала для того, чтобы выжить. Это не изменит наших чувств.
— Мы всегда будем любить тебя, — поддержал Лиам. — Скажи нам.
Рейн обняла себя, словно защищаясь от осуждения.
— Когда Билл держал меня на складе, я не думала о том, чтобы умереть с достоинством. И когда его член не смог стать достаточно твердым, чтобы изнасиловать меня… он потребовал сделать минет. Я приказала себе, сделать то, что он хотел и так, чтобы меня не вывернуло. Наконец, он развязал мои руки, чтобы я могла прикоснуться к нему. Я схватила нож и… — Рейн прижала руку ко рту, не желая заканчивать это предложение. — Вы знаете остальное. С тех пор я пытаюсь жить с тем, что я отдала бы ему часть себя, ту, что берегла для вас двоих.
Пока Хаммер изо всех сил старался удержать себя в руках, Рейн осталась в одиночестве плавать в чувстве вины от того, что ей пришлось сделать.
— Меня не волнует, если бы ты даже сделала ему сто минетов. Ты выжила.
Лиам, прикоснувшись к подбородку девушки, повернул ее лицо в свою сторону, чтобы их взгляды встретились.
— Точно. Если бы ты не использовала свою голову, то вы с ребенком были бы потеряны для нас.
— Но вы видели, как именно я убила Билла, — она задохнулась. — Я его выпотрошила, вспорола его меньше чем за минуту
— Я горжусь твоей силой и мужеством, — Лиам заправил прядь ее волос за ухо.
— Если бы я мог убить его снова, я бы с радостью зарезал ублюдка, — кивнул Хаммер.
— Я не просто убила его, потому что мне пришлось. Я с наслаждением прикончила его. Разве это не делает меня чудовищем? — голос Рейн надломился. — Вам никогда не приходило в голову, что у вас будет ребенок от убийцы?
— У нас будет малыш от выжившей, — сказал Хаммер, прижимая девушку ближе к себе.
— И защитницы, — добавил Лиам. — Ты будешь защищать наших детей до последнего вздоха.
— Если бы ты была хладнокровной убийцей, Рейн, ничего из этого тебя не волновало бы, — заметил Хаммер. — За годы боли и насилия, которые он заставил вас пережить, твой отец заслужил все то, что ты с ним сделала. Так что не смей даже думать о том, что я работаю допоздна в клубе, поскольку не хочу тебя, или что я в ужасе от того, что ты сделала, или сожалею о создании нашей семьи. Ничто не может быть так же далеко от истины.
— Ты понимаешь? — поддержал Лиам.
Девушка прерывисто выдохнула:
— Мне нужно было услышать это.
— Как долго ты держала это в себе? — нежно поцеловал ее в лоб Хаммер.
— С Рождества, — каясь, Рейн опустила взгляд. — Я попыталась рассказать хоть что-нибудь во время Нового года, но… не смогла. Я работаю над этим с моим психотерапевтом. Она постоянно говорит, что, если я не скажу вам, я всегда буду мучиться и чувствовать себя неуверенно.
Хаммер задумался. В то время как он хандрил, Рейн прошла километры по пути прогресса.
— То, что ты сейчас нам рассказала… я так горжусь тобой. — Он попытался поднять ей настроение: — Это работает намного лучше, чем швыряние фаллоимитаторов, верно?
Сквозь слезы у девушки прорвался смешок:
— Ага. Но ты должен признать, когда я раскидала половину игрушек в подземелье, это привлекло твое внимание.
— Это также привело к тому, что твоя задница стала красной. — Макен сжал бедра девушки и бросил взгляд на Лиама. Лучший друг поддержал его, заставив понять, что их поезд был в нескольких дюймах от схода с рельсов. — Спасибо за все, чувак.
— Не за что, — посмотрел тот с облегчением. — И я должен сказать, что в своей жизни не встречал еще двух более упрямых людей.