— Да в задницу это. У меня есть новости. — Лиам опустился в кресло напротив и вздохнул. — Появился Ривер.
— Что ты имеешь в виду под «появился»? Где он? В доме? — Хаммер наклонился, хмурясь. — Ты же не оставил Рейн наедине с ним, не так ли? Мы не можем это сделать, пока мы не узнаем, не является ли он больным, жестоким ублюдком как и его старик.
— Не будь придурком. Меня бы здесь не было, если бы он постучал в нашу дверь. Адвокат, который занимается завещанием, позвонил сегодня утром и сказал об этом Рейн. — Лиам рассказал ему о подробностях. — Она до сих пор не знает, где и как его найти.
— Но теперь она знает, что ее давно потерянный брат жив и не связался с ней. Я уверен, что это расстроило ее.
— Да. Он последний из ее семьи, и я думаю, что она встретит его с распростертыми объятиями. Но она не станцует джигу (прим: джи́га — быстрый старинный британский танец кельтского происхождения). Я думаю, что она будет с ним настороже. — Лиам склонил голову. — У меня такое чувство, что пройдет совсем немного времени, прежде чем мы его увидим.
— Поэтому у нас есть еще один мужчина Кендалл на руках. — Хаммер поднялся и обогнул стол, устроившись на углу перед Лиамом. Мужчина потер переносицу. — Этот день продолжает становиться все хуже и хуже… и мне это совсем не нравится. Мы мало знаем о Ривере, за исключением того, что тот не видел Рейн больше половины ее жизни. Надеюсь, он не думает, что может просто прийти и перевернуть ее мир с ног на голову.
— Судя по тому, что сказала Рейн, он ненавидел Билла. Возможно, это хороший знак.
— Ты не похож на того, кто на самом деле верит в это.
Лиам действительно не верил и ненавидел эти ощущения. Что-то в этом человеке настораживало его…
— Я не знаю, чему верить.
— Возможно, он просто эгоистичная сволочь, которая хочет половину барахла Билла и не станет заморачиваться налаживанием отношений с Рейн. Может нам стоит позвонить Сету и спросить, узнал ли он что-то новое о ее брате?
— Я позабочусь об этом.
— Рейн сейчас одна дома?
— Да, но, уезжая, я включил сигнализацию. Вернусь чуть раньше, чем приедут подрядчики. — Лиам неловко поерзал на сиденье. — Но я должен был уйти до того, как она потеряет еще хоть крупицу своего терпения.
Хаммер поморщился:
— Она все еще злится, что я ушел? Я не хотел ее расстраивать, просто нужно было подумать.
— Она имеет полное право злиться, но дело не в этом. После того, как ей позвонили с вестями о Ривере, мы разговаривали. Хотел бы я, чтобы ты был там и одолжил мне свою лопату для дерьма, которую я дал тебе раньше, потому что я с размаху наступил в кучку.
— Да, ладно? — улыбка заиграла на губах Хаммера. — И каково это на вкус?
— Держу пари, Рейн придутся соленья по вкусу. Мне пришлось заткнуться. О, но ты бы видел ее, Макен. Она была той самой Рейн, в которую мы влюбились: полна желчи и дерзости. Великолепна. Мне, наверное, не стоило говорить ей об этом, пока она была расстроена.
— Да, никогда не говори женщине, что она милая, когда злится. Что ты сделал такого, что взбесило Рейн?
— Мы говорили о Ривере… и я, возможно, сболтнул, что у меня есть шесть сестер.
Глаза Макена расширились:
— Она не знала?
— Нет, я не хотел пугать ее до чертиков.
— Это веская причина, — Хаммер продолжил. — Глупая, но веская. Как долго ты собирался держать это в секрете?
Лиам хотел быть раздраженным, но теперь, когда Рейн не дышала на него с яростью, он мог посмеяться над этим.
— Честно говоря, я не думал об этом вообще. Я, конечно, не ожидал, что она выйдет из себя, когда узнает. Но я упомянул племянниц и племянников и двух моих сестер-близнецов… и в ее голове все завертелось как волчок. Я должен был заткнуться, но у меня случился словесный понос, поэтому я признался, что парочка из них запала на тебя несколько лет назад. После того, как лицо Рейн сменило три оттенка красного, я решил дать ей немного времени, чтобы остыть, поэтому сказал ей, что пойду искать фотографию, на которой нас двое. Помнишь, ту, что она сделала в первый вечер, как я прилетел в Лос-Анджелес? Она хочет оформить ее в рамку.
— Так ты сбежал сюда? — Хаммер захохотал. — Господи. Я бы заплатил денег, чтобы посмотреть, как ты смывался оттуда.
— Прекрати смеяться, идиот. Это не смешно.
— Ты прав. Это чертовски весело.
— Для тебя, может быть. Но я привязался к своим яйцам и хотел бы сохранить их. Я думаю, ты должен остаться дома с Рейн сегодня и поднять ей настроение. Я побуду в клубе.
Хаммер печально улыбнулся:
— Ты боишься нашей девочки?
— Когда она такая злющая, то конечно. Даже топнула ногой на меня.