— Нет. Я нуждаюсь в нас.
Эмоции застряли в горле, стоило ему подумать о том, что он может потерять этих самых лучших для него людей. Он вдохнул аромат Рейн, отмечая этот важный момент в самых глубоких тайниках своей памяти.
Просто на всякий случай.
— Ну, тогда… — сказал Лиам, — давай дадим мужчине то, что ему нужно.
Рейн захлопала ресницами. Хаммер чувствовал, что она разрывалась между желанием поговорить о допросе и облегчить его состояние. Но она отложила все на потом, обвила руками его шею и притянула вниз, чтобы наградить радушным поцелуем. Он накрыл ее губы, как только она отодвинула свое беспокойство, чтобы помочь ему. Чтобы услужить ему. Поделиться с ним своим комфортом, прикосновениями, любовью.
Лиам стоял рядом, положив теплую руку ему на плечо и целуя ее шею.
Их присутствие было наилучшим бальзамом.
Они были его домом.
Минуты утекали. Могло пройти десять или тысяча. Единственное, что было известно Макену, это то, что когда оторвался от поцелуя, он чувствовал себя спокойным, практически невозмутимым.
Он выпил слезы, пролившиеся из глаз Рейн. Все они были слишком настроены друг на друга, чтобы не ощутить страдание другого. Хаммер чертовски сожалел, что его беспокойство передалось им. Он не мог обещать им вечность, но мог сделать все от него зависящее, чтобы облегчить их состояние этой ночью.
Хаммер повернулся к Лиаму.
— А где Брин и Дункан?
— Отсыпаются после смены часовых поясов. Мама должна знать, что не стоит нас сейчас прерывать. Я разместил их в гостевой спальне в другой части дома, просто на всякий случай.
Слишком далеко, чтобы услышать крики Рейн. Хотя для Брин звуки не имеют значения.
— Значит сегодняшняя ночь наша.
— Мне бы этого хотелось, — прошептала Рейн.
Лиам взял в ладони ее голову.
— Пошли.
Рвано задышав, Хаммер поднял Рейн к своей груди. Она обвила его шею руками и потянулась к Лиаму. Их пальцы переплелись, в то время как Хаммер повел их вверх по лестнице, в спальню.
Макен уложил ее на кровать, стоящую в ореоле серебряного света, исходящего из ванной, и сам последовал за ней. Не говоря ни слова, она открылась для него, неосознанно разводя руки и ноги. Он покрыл ее собой, расположив локти по обе стороны от ее головы, отвел спутанную прядь волос с ее щеки. И уставился на нее. Блять, да он мог бы делать это вечно и так и не устать от этого вида.
Но, вероятно, у него не было такого количества времени.
Не желая тратить зря ни секунды, Хаммер склонил голову и прикоснулся своими губами к ее. Все в ней было мягким. Он надавил, углубляя поцелуй и наслаждаясь моментом, словно вновь открывая ее для себя.
Его сердцебиение ускорилось.
Насколько часто за прошедшие годы он думал о том, как раздевает ее донага, берет ее тело, слушает ее крики? Контролирует ее, порет, упивается властью над ней? Много, слишком много, чтобы считать. Временами он мог поклясться, что горел заживо от того, что не мог обладать ею. Он целовал ее сотни, а может, и тысячи раз с тех пор, как они стали любовниками, но никогда не прекращал смаковать важность момента, когда их губы встретились в первый раз. Теперь же простое прикосновение выбило его из колеи.
— Макен? — моргнув, она посмотрела на него.
Она хотела знать, что с ним не так. Ответом было «все», но это не ее вина. Рейн отодвинула свое беспокойство, чтобы утешить его. И ему следует поступить также.
— Ш-ш-ш. Сейчас я здесь.
В уголках ее глаз заблестели слезы.
— Я всегда рядом.
В груди у него что-то сжалось. Хаммер сглотнул, затем наклонился, чтобы снова ее поцеловать. На этот раз проводя своим ртом по ее губам. Как и всегда, ее щеки покраснели. Она мягко выдохнула. Губы приоткрылись.
Наклонившись снова, он больше не мог сдерживать свой голод. Он сгреб ее шелковистые волосы в кулак и завладел ее ртом, погружаясь глубже.
Она подрывала его контроль, а он насыщался своими чувствами к ней. Его мозг кричал ему остановить время и насладиться этим выбивающим дыхание моментом. Навечно. Но Рейн захныкала, обвив руками его плечи, а ногами — бедра. В силе ее объятий чувствовалось отчаяние.
Желание с грохотом пронеслось по всему телу Макена, и он потерялся.
Тяжело втянув воздух, он напал на ее губы, чтобы заявить права. Рейн переплела свой язык с его. Он поглощал ее, изголодавшись по ее вкусу. Ее особенный вкус отпечатался на его рецепторах. Он прижал ее к сердцу.
Кровать прогнулась, когда к ним присоединился Лиам. Не разрывая поцелуя, Хаммер перекатился на свою сторону, утягивая Рейн за собой. Ногами она усилила захват, прижавшись к нему, позволяя себе потерять голову. Он обнял ее крепче и снова принялся за губы, погружаясь все глубже.