— Следующий?
Уинслоу прищурился.
— Сколько ей было лет, когда вы впервые взяли ее в свою постель?
На этот вопрос его адвокат также покачал головой.
«Четвертого ноября, три недолгих месяца назад». Боже, как же долго он ее хотел.
— Мы можем ускориться? Мне хотелось бы попасть домой.
Но это случилось не скоро. Часы протекали, словно дни и, казалось, им не будет конца. Вскоре Хаммер догадался, что офицеры не удовлетворятся, пока не припрут его к стенке.
— По грубым подсчетам, мистер Хаммерман, сколько вы говорили у вас было сексуальных партнеров за последние… ну, не знаю… с тех пор, как ваша жена покончила с собой?
— Это не имеет отношения к обвинениям, Уинслоу, — Стерлинг с досадой покачал головой. — Не отвечай, Макен.
— Ваша жена была моложе вас, мистер Хаммерман? Она стала первым ребенком, которого вы домогались? — насмехался Кэмерон.
— Я уже говорил вам, что никогда не имел сексуальных контактов с подростками.
— Даже когда сам был подростком, он соблазнял взрослых женщин налево и направо. Но было очевидно, что эти два клоуна собирались вынести ему мозг. Дилетанты. — Я был на год старше Джульетты. Ей было двадцать, когда мы поженились. Но я знаю, почему вас так интересует, была ли моя невеста малолеткой. Ваши вопросы вытекают из собственного опыта?
Кэмерон послал Макену ледяной взгляд.
— У вас с женой не было детей? Даже маленькой девочки для того, чтобы вы могли практиковаться?
— А почему вы об этом подумали? — допытывался Хаммер. — Это именно то, что вы проделываете со своими дочерьми?
Стерлинг прокашлялся.
— Все мы в курсе, что у мистера Хаммермана нет иждивенцев.
— Ну, по крайней мере, уже родившихся, — добавил Уинслоу с хитрой улыбкой. — Ходят слухи, что мисс Кендалл беременна.
— Как часто вы принуждали ее к сексу, пока она не забеременела? Или это ваш друг О’Нейл накачал ее? Держу пари, вы надеетесь, что будет девочка, чтобы вы могли повторить весь цикл, — нанес удар Кемерон.
— Это совершенно не целесообразный вопрос, — запротестовал Барнс.
— Какого рода секс вам больше всего нравится, мистер Хаммерман? — спросил Уинслоу. — Строго менаж? Или мисс Кендалл третья в ваших гомосексуальных отношениях с мистером О’Нейлом? Вы равноправные извращенцы?
Когда Уинслоу опустился до уровня Кэмерона в попытке очернить его, Хаммер почувствовал себя победителем. Он, в самом деле, не мог ничего поделать со своим смехом, пока Стерлинг, качая головой, не положил руку ему на плечо.
— Думаю, они привезли меня сюда только для того, чтобы расспросить о моей сексуальной жизни, потому что своей у них нет, — произнес Макен, растягивая слова.
— В данный момент именно так все и выглядит, — согласился с ним адвокат прежде, чем привлечь его внимание обратно к двум детективам. — Если вы закончили тратить время моего клиента, то мы вас покинем для того, чтобы вы могли использовать эту комнату для настоящих преступников.
— Еще нет, — Уинслоу улыбнулся и вытащил пачку бумаг из ближайшего скоросшивателя прежде, чем разложить их на столе, как колоду карт.
Хаммер похолодел.
Каждый лист был копией денежных переводов, которые он выписывал на имя Билла Кендалла, чтобы держать мудака подальше от Рейн. Более шести лет платежей лежали перед ним.
Он мог представить, как именно это могло быть воспринято, и изо всех сил старался придумать правдоподобное объяснение. Даже если правда отправит его в тюрьму.
У Хаммера скрутило внутренности. Сердцебиение ускорилось.
— Эти денежные переводы вам знакомы? — язвительно спросил Уинслоу. Его глаза сияли как у кота, готового сожрать мышь. — В сумме это сто пятьдесят тысяч долларов. Чем такой человек, как Билл Кендалл мог владеть, что это сподвигло вас заплатить такую огромную сумму? Может быть, это его дочь?
Макен почувствовал, будто вокруг него смыкаются стены. Воздуха стало мало. Пиджак внезапно стал тесным. Даже собственная кожа, казалось, съежилась, словно ему нужно было скинуть ее подобно змее. Он потянулся и ослабил узел галстука.
— Как твой адвокат, советую проигнорировать и этот вопрос тоже.
— Хорошо, я не стану отвечать на него, — парировал Хаммер.
— За что вы платили Биллу Кендаллу, мистер Хаммерман? — надавил Уинслоу. — За хорошенькую, сочную девственницу?
— Очевидно, вы в курсе расценок. Я же понятия о них не имею, потому что не имею привычки покупать партнерш для секса. — Макен сжал зубы.
— Он шантажировал вас? — выпалил Кэмерон. — Могу поспорить, что Биллу Кендаллу ваши грязные, неестественные потребности были не понятны.
— Видимо, потому, что он был очень хорошим, честным гражданином? — не смог сдержаться Макен. — Если вы не принимаете во внимание факт того, что он изнасиловал и убил свою жену и одну из собственных дочерей…
— Хаммер… — предостерегающе произнес Барнс.
— Не беспокойся, Стерлинг. Я думал, что это у меня довольно свободные взгляды на сексуальную жизнь, но эти двое? Покупать сочных девственниц, чтобы принуждать к сексу и размножению? И это я здесь извращенец? Их фантазии куда извращеннее моих. — Хаммер твердо смотрел на обоих офицеров. — Полагаю, что за время работы в полиции вы обзавелись некоторыми идеями. От каких еще вещей, полученных против воли, вы, парни, тащитесь?
Не обращая внимания на его уколы, Уинслоу нахмурился.
— Вы убедили Билла Кендалла выкрасть собственную дочь, таким образом, мисс Кендалл смогла убить его в целях «самообороны» и вам не пришлось больше ему платить?
Хаммер больше не мог ничего сделать, кроме как хлопать глазами на столь абсурдный вопрос.
— Пролистайте свои отчеты, господа. Один из ваших коллег назвал его насильником и убийцей. И не я внушил ему это.
— Сколько денег вы ему еще должны? — давил Кэмерон.
— Хаммер, — предостерег Стерлинг.
Кипя от злости, Макен продышался, чтобы сдержаться. Эта долбанная игра взбесила его.
— Господа, моя стоимость исчисляется восьмизначным числом. Если я и заплатил бы ему за что-то, то уверяю вас, две тысячи долларов в месяц едва ли сподвигнут меня придумать столь нелепый сценарий убийства.
— Это были все имеющиеся у вас вопросы? — вмешался Стерлинг.
— Еще один, последний. — Уинслоу усмехнулся. — Быть может, мистер Хаммерман сочтет нужным перестать выпендриваться, потому что у нас есть свидетель, который подтверждает, Рейн Кендалл не только работала в вашем клубе, но с тех пор, как вы купили ее в подростковом возрасте, почти каждую ночь проводила в вашей постели.
«Свидетель? Кто, блять, мог быть этим лжецом?»
Все члены клуба подписывали документ, который обеспечивал уверенность в том, что все происходящее в клубе не выйдет за его пределы.
— На самом деле, свидетель сказал, что вы сами хвастались этим и что видел, как мисс Кендалл в роли вашей личной рабыни убирала за вами. Готовила для вас, — глумился Уинслоу. — Вы же любите яблочные маффины, верно? Говорят, вы контролируете ее банковский счет, поэтому она не может уйти.
— Не реагируй, — резко сказал Барнс.
Макен и не смог бы, без того, чтобы исказить правду так, что это сделает его чертовски виновным. Только те, кто были рядом, знали, что он любил яблочные маффины и что Рейн пекла их для него. Что он следил за ее банковскими счетами, потому что она больше никогда не хотела беспокоиться о деньгах.
Кто мог быть Иудой?
Уинслоу продолжил.
— По словам нашего свидетеля, вы также убедили мисс Кендалл подвергнуться публичной порке в вашем заведении, перешедшей в анальный секс, в то время, как вы наблюдали за всем этим.
Хаммер знал, о какой именно ночи говорил детектив. Только член клуба мог знать об этом. Кто-то проговорился и, преследуя собственные цели, представил в ложном свете их с Рейн отношения.
Его сердцебиение ускорилось. Он ломал голову, пытаясь вспомнить, кто присутствовал там ради этого фиаско. Кто настолько его ненавидел, что решил мстить подобным образом?
Он был гораздо глубже в дерьме, чем представлял.