Ее губы задрожали под его губами. Макен чувствовал, как ее теплые слезы скатываются между ними. Его охватила печаль. Хаммер подавил ее. Никто и ничто не испортит их пребывание друг с другом.
Обхватив ее затылок, он нежно скользнул ей в рот. Поглаживая каждую впадинку и выпуклость, он вздохнул, когда их языки слились в плавном, влажном скольжении.
Когда он отстранился и ткнулся носом ей в щеку, покрывая ту нежными поцелуями, из ее горла вырвались короткие всхлипы.
Сердце Хаммера распадалось на части. Он наконец встретился лицом к лицу с собственными призраками, убедил себя, что настало время начать жизнь заново… а теперь? Он может потерять все это.
Не доказав, сколько она для него значит.
Стирая большими пальцами слезы с ее щек, он покачал головой.
— Никаких слез, прелесть. Я даю тебе больше власти над собой, чем сознательно давал кому-либо за всю свою жизнь. Я хочу посвятить каждую секунду этой ночи памяти. Ты поступишь так же?
Рейн рвано вздохнула, затем прижала ладонь к губам. Оставив поцелуй в центре ладони, она положила его руку поверх своего сердца.
— Сегодняшней ночью, завтра… я увлеку тебя за собой навечно, Макен.
Ее нижняя губа задрожала, но ради него Рейн взяла себя в руки. Она обхватила его за шею и притянула к своим губам. Хаммер охотно поддался, лаская ее нежную обнаженную плоть, упиваясь ощущением того, как она омывала его своей любовью. Когда она провела языком по его сомкнутым губам, он открылся ей, позволив исследовать, как она делала для него.
Распаляясь, она обхватила его запястье рукой и положила его ладонь на свою грудь. Он поддался ее желанию и поднял вторую руку, сминая эти тяжелые полушария, скользя большими пальцами по соскам. Она вскрикнула ему в рот и выгнулась.
— Ты мне нужен, Макен, — пробормотала она.
— Ты тоже нужна мне.
Зацеловав ее до бесчувствия, он потянул Рейн на постель за собой. Ее трясло, и он откинул волосы с ее лица в самой нежной ласке, затем снова поцеловал, смакуя гладкость ее губ и языка. Казалось, он не мог насытиться. Проложив ртом дорожку по ее челюсти, он наклонился, покусывая и тут же облизывая чувствительное местечко за ушком.
Она обняла его и впилась маленькими ноготками в его спину. Он задрожал, и его член дернулся. Ему хотелось раздвинуть ее влажные складочки и погрузиться в нее. Вместо этого он опустился еще ниже и захватил губами один из сладких сочных сосков. От вздоха наслаждения ее плечи приподнялись над матрацем, словно предлагая себя ему. Хаммер не спешил и томно омывал обе груди влажным жаром, пока Рейн не захныкала, и не стала выгибаться и стонать.
Окружающий их воздух загустел. Жар и жажда превратились в необходимость.
Тем не менее Хаммер не собирался спешить с этими полными нежности моментами. Рейн была слишком особенной, слишком важной. Ее стоны и мольбы воспламеняли его, но этот огонь был совершенно не похож на все, что он чувствовал раньше. Макен удивлялся, как мог прожить жизнь, не зная о таком сносящим мозг состоянии и потоке необузданной страсти. До сих пор он не понимал, что любимые люди, когда он отдает им власть, возвращают её ему в десятикратном размере.
Когда он поднял голову, то увидел, что ее лицо сияет от любви… чистой, первобытной, правдивой. Его сердце сжалось. Тело задрожало.
— Я мог бы остаться здесь, на всю жизнь потерявшись в твоих глазах.
— Сделай это, — простонала она. — Останься со мной. Навсегда. Пожалуйста.
Он никогда не давал обещаний, которые не мог выполнить. И не собирался начинать сейчас. Он слишком любил Рейн, чтобы лгать.
Макен подавил боль, поднимающуюся внутри, и мягко поцеловал Рейн.
— Я буду с тобой все время, сколько будет длиться наша вечность, прелесть. Даю слово.
— Нашей вечности никогда не будет достаточно.
Он кивнул и прижался своим лбом к ее лбу.
— Тогда мы сделаем каждую гребаную секунду неповторимой.
Подняв голову, он переместил вес. Нависнув над девушкой и опираясь на одну руку, другой он потянулся между их телами и обхватил уже готовый член. Рейн в молчаливой просьбе развела ноги.
Открываясь.
Приглашая.
Не защищаясь, она обнажила перед ним свои сердце и душу.
Он пристально смотрел на нее сверху вниз, она выглядела словно мечта каждого мужчины. Она всегда принадлежала ему.
Рейн была самым любимым даром, который когда-либо делала ему жизнь. Она была великолепна. От иссиня-черных волос, рассыпавшихся по белой подушке, до окрашенных розовым лаком нежных пальчиков ног, включая каждую дерзкую, волевую, отзывчивую часть между ними.
От всего этого ее великолепия у него перехватывало дыхание, всегда так было… и всегда будет.
Его взгляд застыл на ней, Хаммер неровно втянул воздух.
— Навсегда, прелесть.
— Навсегда. — Две крупные слезинки пролились из ее глаз.
Горьковато-сладкая улыбка приподняла уголки его губ, когда он, медленно надавливая, направил свой член в ее влажные складочки. Медленно погружаться в ее припухшую сердцевину было сродни близости к раю, насколько такое было возможно.
Глядя в ее полные слез глаза, Хаммер продвигался вперед, потихоньку, а Рейн прижимала его все сильнее. Вцепилась так, словно никогда не отпустит. С надеждой, что никому из них никогда не придется расстаться.
Хаммер расположился внутри нее. Груди Рейн поднимались и опускались, пока гладкие стеночки окружали его своим жаром, самой ее сущностью. Он вышел из нее таким же тщательно-неторопливым движением, наблюдая, как раскрываются ее губы и чувства отражаются на лице.
— Ты так чертовски красива. — Хаммеру хотелось плакать.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя красивой. Живой и любимой. О, Макен…
— Рейн вздохнула и обняла его.
Хаммер зарылся лицом ей в шею. Обеими руками он сжал ее за бедра и усадил на себя, погружаясь глубже. Он нежно обхватил ее за талию, а затем медленно приподнял и опустил на свой ствол. Она взяла в ладони его щеки и поцеловала, прижавшись ртом к его губам.
Заключенные в самодельный пузырь совершенства, их стоны и вскрики наполнили воздух в песне страсти. Языки переплелись, тела раскачивались — это была физическая поэма их любви. Неторопливо, чувственно они поднимались к звездам, распадаясь на блестящие обнаженные частицы эротической красоты.
Бескостные, истощенные и полностью удовлетворенные, они оставались связанными воедино. Он держал ее в своих объятиях, пока по телам пробегали отголоски страсти. Хаммер поклялся, что проведет следующие сорок два дня в любви и заботе о ней, оставляя у нее внутри нестираемую печать, чтобы память о нем продолжала гореть в ней, словно пламя.
Этого было недостаточно. Никогда не будет достаточно, ни для кого из них.
Хаммер подавил боль, закрыл глаза и притянул Рейн еще ближе. Пока он проводил пальцами по ее волосам, она уплыла в сон. Слушая ритмичный звук ее дыхания, он наслаждался мягкостью ее кожи, ощущением ее тепла, пышным телом рядом, смешанным ароматом их секса.
Когда в комнату скользнул Лиам и, улыбнувшись им, наклонился, чтобы поцеловать Рейн во все еще румяную щечку, Макен подарил улыбку лучшему другу. И впервые в своей жизни он почувствовал себя хорошо и по-настоящему цельным.
Глава 14
Девятнадцатое февраля. Вторник
С тех пор, как пошел в школу в первый раз, Хаммер еще никогда так сильно не нервничал. Сидя в приемной, перед кабинетом гинеколога Рейн, окруженный женщинами, некоторые из которых выглядели так, словно были на сороковой неделе беременности, Макен желал залезть на стену. Рейн плавно поглаживала его костяшки подушечкой большого пальца, пытаясь успокоить. Интересно, удастся ли ему избежать нервного срыва, когда Рейн соберётся рожать? Проклятье, будет ли он вообще рядом, когда это случится? От мысли, что он пропустит появление на свет их ребенка, настроение стремительно ухудшилось.
«Не начинай, придурок».
После вечера с Рейн и их занятий любовью, у него получилось отодвинуть свои страхи. При этом он крепко держался за ощущение полноты, которое познал тогда. С того момента, как проснулся нынешним утром, он изо всех сил пытался сосредоточиться на том, чтобы ценить каждую секунду свободы рядом с любимыми людьми. А теперь он будет слушать, как бьется сердечко их ребенка.