Позже, он знал, ему придется принять решение.
Но он ни за что не позволит страху или чему-либо еще испортить этот момент.
Через кресло от него, Лиам наклонился, чтобы поцеловать Рейн в щечку. Соприкоснувшись лбами, они обменялись полным надежды, интимным взглядом. И когда она повернулась к Макену в безмолвном вопрошании, он не смог оставить ее без ответа на вопрос, взволнован ли он тем, что сможет услышать первые признаки их растущего ребенка. Он бережно положил руку ей на живот и улыбнулся.
Со всех сторон он ощущал бесцеремонные пристальные взгляды, даже откровенно враждебные от остальных будущих матерей. Он игнорировал их. Никто не разрушит для них этот момент.
— Рейн? — позвала пожилая женщина, держащая в руках медицинскую карту и одетая в ярко-синюю медицинскую форму, открыв широкую дверь.
Они с Лиамом оба вскочили на ноги и подали Рейн руки. Она вложила пальчики в ладонь каждому и встала, волнение проявилось в ее дыхании.
— Пора.
— Ничего себе, — пробормотала женщина, пока они проходили мимо.
— Может быть, один из них друг, а второй отец, — предположила другая шепотом, который был слышен всей комнате.
Рейн обернулась к сплетницам.
— Нет, они оба мои мужчины и отцы нашего ребенка, несмотря на то, что это не ваше дело.
Хаммер не смог удержаться от сдавленного смеха, когда Рейн гордо взяла его и Лиама за руки и продефилировала к медсестре. Она даже не оглянулась, чтобы посмотреть, как челюсти беременных упали от шока. Ошеломленные вздохи двух осуждающих дур сказали все.
— Молодчина, девочка, — выдала еще одна будущая мамочка, когда они проходили мимо.
На лице Лиама расплылась широкая улыбка.
Как только они прошли мимо медсестры, ожидающей их в дверном проеме, Хаммер наклонился и пробормотал Рейн на ухо:
— Ты плохая девчонка. Мне это нравится.
— Вас двоих невозможно куда-либо взять, — поддразнил Лиам.
— Меня? Какого хр… черта я сделал? — исправился Хаммер перед обществом женщин, собравшимся в конторе по обучению обращению с детьми.
Медсестра рассмеялась и жестом показала Рейн встать на весы. После того, как та скинула обувь и встала, мужчины посмотрели на цифры, появившиеся на электронном табло.
— У вас бывает утренняя тошнота? — спросила медсестра. — Вы потеряли один килограмм восемьсот граммов.
Хаммер и Лиам обменялись взглядами. Стресс и хаос, обосновавшиеся сейчас в их жизни, влияли на любимую и их ребенка. Макен чертовки сильно желал иметь возможность остановить все это ради всех них.
— Нет, — ответила Рейн. — Просто у меня не очень хороший аппетит.
Хаммер бросил на нее хмурый взгляд из-за ее вранья.
— Мы будем силой кормить ее, если придется, — заверил Лиам.
— И не сомневаюсь. — Медсестра улыбнулась Рейн понимающей улыбкой. — Вы счастливица. У некоторых женщин нет даже одного мужчины, помогающего переносить беременность, не говоря уже о двоих.
— Могу поспорить, в их доме очень тихо, — отшутилась Рейн с дерзкой ухмылкой.
— И стирки меньше.
— Тебе придется ответить за этот комментарий… позже, — прошептал Хаммер ей на ушко.
Медсестра предпочла сделать вид, что не слышит, пока брала у Рейн кровь и измеряла температуру, затем провела их в кабинет для обследования. Вновь приобретенный телефон Макена — прежний изъяли федералы — завибрировал в кармане. Он проигнорировал звонок и помог Рейн забраться на стол для осмотра.
Хаммер ни разу не был в кабинете акушера-гинеколога, но точно знал, что это за приспособление. Повертев в руках один из фиксирующих ремешков, он посмотрел на Лиама. — Одно из таких подошло бы для темницы в доме, не так ли?
Приятель кивнул.
— Представляю себе открывающиеся возможности.
Подойдя к подножью стола, Лиам вытянул крепящие ремни.
Рейн шлепнула его по плечу.
— Что ты делаешь? Прекрати. В любую секунду сюда войдет доктор. Убери это обратно.
— Не так быстро. Ляг, любимая. — Лиам погладил ее по бедру. — Просунь свои маленькие ступни в эти ремешки. Доктор Хаммер и я вылечим то, что тебя беспокоит.
Лицо Рейн стало ярко-красным. Макен не смог удержаться от смеха.
— Лиам Шон О’Нейл, ты выжил из своего ирландского ума, если думаешь…
Легкий стук в дверь прервал разглагольствования Рейн. Она тотчас закрыла рот и послала Лиаму умоляющий взгляд. Он вернул ремешки на место прямо перед тем, как вошел настоящий врач.
Лицо Рейн все еще оставалось ярко-красным.
Хаммер дал ей некоторое время, чтобы прийти в себя, и шагнул вперед.
— Рад видеть вас вновь, доктор Паркер. Прошло уже несколько лет.
— И я рада, Макен. — Женщина пятидесяти с лишним лет посмотрела на Лиама. — Я — доктор Абигейл Паркер.
— Лиам О’Нейл, — ответил он, протягивая руку.
После обмена любезностями врач сосредоточилась на пациентке. Паркер была обеспокоена потерей Рейн веса, так же, как Макен и Лиам. Но Рейн убеждала доктора, что наберет немного к следующему приему.
Две женщины обсудили все, что имело отношение к беременности, или так казалось Хаммеру. Даже Лиам, похоже, хотел продолжить шоу. Или он просто желал, чтобы врач ушла, чтобы он смог еще немного подразнить Рейн ремнями.
Наконец доктор Паркер отложила ручку и блокнот.
— Кто готов послушать сердцебиение?
— Я. А вы оба, папашки, готовы к этому? — спросила Рейн задумчиво.
— Без сомнений, любимая, — просиял Лиам. — Не могу вспомнить, когда так сильно волновался.
— Проклятье, да, — согласился Хаммер.
Рейн легла на стол и подняла рубашку. Она стянула пояс штанов для йоги вниз по бедрам и глубоко вздохнула. Доктор Паркер выдавила Рейн на живот нечто похожее на гель. Комната погрузилась в пронзаемую ожиданием тишину, когда врач прижала маленький ручной прибор к выпуклому животику Рейн. В то же мгновение воздух огласил громкий, потрескивающий статический фон.
Затем кабинет внезапно наполнился мягким, частым звуком: тук, тук, тук. Улыбка, засиявшая на лице Рейн, могла бы осветить весь Лос-Анджелес. Слезы счастья полились из ее глаз. Лиам стоял и смотрел на нее с восхищением и трепетом на лице. Сердце Хаммера сжалось, в горле встал комок. Он слышал сердцебиение ребенка, которого они создали вместе, качающее кровь, растущее, живое.
Все страхи и тоска, отодвинутые им, всплыли на поверхность покрывалом паники.
— Боже мой. Это поразительно, — выдохнула Рейн. — Это наш ребенок.
— Так и есть, любимая. — Лиам пожал ее руку. — Это самый замечательный звук, который я когда-либо слышал. О, Рейн. Наша кроха такая сильная.
Лиам прав. И Хаммер не мог прекратить задаваться вопросом, что, черт подери, он будет делать, если пропустит другие значимые моменты жизни этого ребенка. Блять, он должен задавить беспокойство, не позволять ему расти в этот чудесный момент.
Вскоре, вероятно, у него будет тридцать лет, чтобы потратить их на сожаления.
Он быстро наклонился к будущей мамочке и наградил ее медленным, полным любви поцелуем.
Когда же он вновь поднялся, Рейн кинула на него обеспокоенный взгляд.
— Макен?
Он потер глаза, словно был ошеломлен. А так и было. Радость боролась с печалью, выбив из него дух. Слышать сердцебиение, видеть выпуклый животик Рейн, это ошеломило его на совершенно ином уровне.
Как он сможет пережить, если не поприветствует вместе с ними новую жизнь, не увидит и не разделит с ними взросление их ребенка? Как ему вынести осознание того, что жизнь пройдет без него?
«Не здесь, придурок. Держи свое дерьмо при себе. Ты не можешь прямо сейчас провалиться в эту дыру».
— Это поразительно, прелесть, — наконец, выдавил он. — Чудесно.
Лиам отступил, и Хаммер быстро наклонился и сгреб ее в объятия. Борясь с желанием врезать кулаком в стену, он нежно обхватил руками лицо Рейн и поцеловал ее.