“Началось…”
- Я приехала поговорить с тобой, как здравомыслящий человек. Прекрати считать меня шлюхой!
- Я не говорил, что это был твой выбор. - Сожаление в его глазах причиняло ей боль.
- Это мои друзья. Они здесь, чтобы убедиться, что ты не станешь проделывать ту же глупость, что и в СПА-салоне.
Ривер был настроен недоверчиво.
- Так они никогда не видели тебя голой?
«Видели и более одного раза, но не ради секса». Такой ответ только смутил бы ее брата.
- Это твое самое большое огорчение? Я приехала, чтобы поговорить о том бардаке, в который ты превратил мою жизнь. И в отличие от последнего раза, когда ты ошарашил меня, теперь ты, блять, меня выслушаешь.
- Если бы Лиам тебя слышал, малышка… - пробормотал Сет у нее за спиной.
Да, ее ирландец терпеть не мог, когда она сквернословила. Но сейчас было не время думать об этом. Она стрельнула взглядом себе за плечо на блондинистого здоровяка-следователя.
Сет пожал плечами.
- Думаю, он бы гордился. Иди и порви всех, тигрица.
Покачав головой, Рейн посмотрела на брата и увидела, что он стоит, скрестив руки на груди.
- Никакими словами ты не сможешь убедить меня в моей неправоте. Ты смущена тем, что стала жертвой. Я все понимаю. И помогу тебе выбраться из этой безысходности.
- О, Боже мой, как об стенку горох. - Она наступала на него, тыча в грудь пальцем. - Во-первых, с Лиамом и Хаммером я никогда не была в “безысходности”. Они оба любят меня, безоговорочно, не то, что моя собственная семья. Во-вторых, меня не волнует, если в своих глазах ты не можешь оправдать мой стиль жизни. Ты уехал и я ничего тебе не должна. Так что ни на секунду не допускай мысль, что я здесь, чтобы униженно вымолить твое одобрение или прошу, чтобы ты спас меня. В-третьих, я не уйду отсюда, пока ты не признаешь, что являешься импульсивной тупой задницей, которая несправедливо обвинила Макена. За ним охотится полиция, потому что ты и высокоморальная палка, что ты засунул себе в задницу, решили, даже не выслушав мою версию этой истории, что я какая-то девица в беде, которую тебе нужно спасти. Я не нуждаюсь в тебе.
- Ух ты, - прошептал Бек позади. - Она язвит.
Сет мягко усмехнулся.
Ривер нахмурился.
- Если тебя не нужно спасать, почему не сказала этого в СПА-салоне?
- Я пыталась. Но нет же. Ты просто решил, что меня необходимо увезти насильно. - Она взмахнула рукой. - В тот день у меня не было заготовленной речи. Зато теперь есть, так что тебе лучше выслушать меня.
- Послушай, я виню себя за то, что не вернулся в Штаты и не убедился, что с тобой все в порядке. Меня пожирает осознание того, что когда погибла Ровен, а ты сбежала из дома, я находился за сотни километров, служа дядюшке Сэму. Мне бы хотелось спасти ей жизнь, а тебя избавить от многих лет мучений, проституции и изнасилований. Понимаю, что Билл не был приятным человеком и, вероятно, в каком-то смысле эти парни лучше…
- Во всех смыслах, - она выругалась, глаза горели. - Они так любят меня, я и не знала, что мужчины могут такое.
Он отступил.
- Я не желаю слышать ничего о твоей сексуальной жизни.
- Вот именно! Как же ты меня достал. - Она топнула ногой от злости. - Забудь про секс.
- Это сложно выполнить, когда смотришь на свою беременную сестру.
Она посмотрела наверх, изо всех сил цепляясь за терпение.
Бек и Сет уже собирались послушать о ее тошнотворном прошлом. Садист кое-что знал. Следак тоже мог быть в курсе… Но неприкосновенность частной жизни перестала иметь значение. Только Хаммер знал.
- Ты хочешь правды или желаешь, как мудак, просто стоять и осуждать меня?
- О, нет. - Ривер покачал головой. - Я хочу услышать это.
- Хорошо. Я могу войти и рассказать тебе свою историю? А ты не станешь встревать и вставлять свои пять копеек.
- Только с нами, - Сет тотчас обозначил основные правила.
Она повернулась к своим телохранителям.
Когда Рейн развернулась обратно, чтобы убедиться, что брат понял, Ривер стоял и настороженно смотрел на мужчин. Затем пожал плечами и открыл дверь шире.
- Хорошо. Входите.
В прохладном темном номере мотеля не было ничего элегантного. Ковер бутылочно-зеленого света не слишком соответствовал горчичным стенам. Над массивной кроватью висел черно-белый пейзаж в рамке. Кухня выглядела так, словно ей часто пользовались. Банка сывороточного протеина стояла на кухонном столе, а рядом — с полдюжины яичных скорлупок. По-видимому, он только закончил завтракать.
Он жестом указал ей на офисный стул рядом с дверью. На противоположной стороне комнаты, рядом с холодильником, располагался круглый столик на одной ножке. Но когда Ривер предложил Беку и Сету эти места, они отказались отходить от Рейн.
Приподняв бровь, Ривер сел на край постели, которая выглядела слишком измятой для простого сна.
- Я слушаю.
Теперь, когда Рейн завладела его вниманием, ее захлестнули эмоции, мысли проскальзывали прежде, чем она могла их закончить.
- Начни с самого начала, - подбодрил Ривер. - Подростком Билл продал тебя Хаммеру и…
- Что?
“Где черт подери, он услышал подобное?”
- Такого и близко не было. Все это началось потому, что у нашего дорогого папочки был мерзкий характер.
Ривер кивнул.
- Знаю. У меня есть шрамы, подтверждающие это.
- Не у тебя одного, хотя мои, теперь, только эмоциональные. Хаммер водил меня к пластическому хирургу, когда… - Она всплеснула руками и покачала головой. Она сбилась. - Последнюю пару лет под крышей Билла я спала с ножом под подушкой. Мне исполнилось семнадцать, когда однажды ночью в мою дверь вломился пьяница-отец, чтобы лишить меня девственности.
- Что? - выдохнул Ривер. - Иисусе…
- Я сопротивлялась. Он избил меня. Думаю, той ночью он хотел убить и меня тоже.
Ривер сжал губы в тонкую линию.
- Я думал, что этот буйный ублюдок ненавидел только меня.
- Он ненавидел всё и всех, а особенно нас. Мне удалось порезать его щеку, схватить сумку с предметами первой необходимости, которую я приготовила на всякий случай, и выскользнуть в окно. Было три часа ночи. У меня было всего восемь долларов и идти было некуда. Он сделал так, что у меня было чертовски мало друзей.
- Да, он был хорош в изолировании, манипулировании и умении заставлять окружающих чувствовать себя незначительными.
Значит, ее брат испытал это на собственном опыте. Вероятно, убедить его в том, что встреча с Макеном стала лучшим, что было в ее жизни, пока она была ребенком, будет не так уж сложно.
- В точку. После побега я два дня бродила в оцепенении. Мучимая жаждой и голодом, я была в агонии. В синяках, порезах, с треснувшим ребром. Я готова была броситься под автомобиль или что-то в этом роде… Спрятавшись в аллее за «Темницей», я заплакала.
- Тучка… - Он выглядел пораженным.
- Там и нашел меня Хаммер. Он приютил меня. Он… удочерил меня, за неимением лучшего описания. Он кормил, одевал, лечил, защищал, учил, нянчился, помогал, делал все, что должна была делать семья. За это полицейские называют его извращенцем, растлителем малолетних? Они пытаются вменить ему преступления, которые он никогда не совершал.
- После всего, что тебе пришлось пережить с Биллом, я не виню тебя за твой выбор. Ты была ребенком. Если бы ты осталась с Биллом, должно быть, он убил бы тебя. Так что я чертовски рад, что ты выкарабкалась. Но я виню Хаммера. Он воспользовался тобой. В обмен на свою заботу он вынудил тебя заниматься с ним сексом.
- Нет, он не делал этого! Если когда-нибудь какой-нибудь мужчина прикоснется ко мне хоть пальцем против моей воли, я сделаю с ним то же, что сделала с Биллом. Но Хаммер никогда не делал таких попыток. Я работала у него помощником, поваром, бухгалтером и девочкой на побегушках. Я делала его жизнь более спокойной. Он установил границу между нами, даже когда узнал, что я влюбилась в него. Даже когда я бесстыдно предложила ему себя.
- Значит, он выждал несколько недель, прежде чем воспользоваться твоей благодарностью и начать заигрывать с тобой? Боже, как трогательно.