— Он застал врасплох и меня тоже. То, что он сделал с моей сестрой… — девушка прижала руки к груди. — Ты держал его подальше от меня в течение многих лет, поэтому я не закончила, как Ровен. Пожалуйста, перестань себя корить. Отец и так уже слишком много забрал у меня. Если он встанет между нами, то снова одержит победу.
— Я знаю. Ты права. — Погрузив руки в ее волосы, Хаммер еще сильнее притянул Рейн, стараясь, стать ближе.
— Хотела бы я, чтобы ты сказал мне раньше о своих чувствах. Я бы сделала все для тебя. — Она обхватила его плечи пальцами. — Я люблю тебя. Я хочу сделать все, чтобы тебе было комфортно. Но не могу, когда не понимаю, что происходит.
— Я привык быть твоей опорой, но в последнее время я, блять, чувствую, как разрушаюсь. Никогда не допускай мысли, что это из-за того, что я не хочу тебя. Или мне все равно. Я считаю тебя невероятно красивой. Я люблю в тебе все.
Слезы закапали из глаз девушки. Она утирала их, но проливала свежие.
— Я думала, ты больше не сможешь чувствовать подобное после всего, что Билл чуть не сделал со мной. Я винила себя, переживая, что правда оттолкнет тебя от меня.
— Билл сделал что-то еще, кроме того, что указано в полицейском отчете? — у Хаммера буквально кровь в жилах стыла от всего того дерьма, что было отражено в документах. Но… «Вдруг произошло что-то кроме?»
Рейн кивнула, успокаивая себя, словно пыталась ускользнуть в безопасный уголок в своей голове.
Макен напрягся. Извращенный сукин сын был способен на насилие и убийство, в отношении своей жены и старшей дочери. Услышав, что он мог сделать с Рейн больше, чем они предполагали, Хаммер, словно нырнул в черную дыру страха. «И она не сказала ему, потому что боялась?» Чувство вины, давившее на него, стало еще больше.
Лиам поднялся на ноги, он был поражен не меньше Хаммера.
— Ты не несешь ответственности за действия этого больного придурка, любимая. Я был рядом с тобой все это время. Почему ты не рассказала мне о своих переживаниях?
— Мне нужно было сказать это вам обоим. И я не буду лгать. Это было слишком стыдно. — Она закрыла глаза и отстранилась. — Я согласилась сделать грязные, ужасные вещи, чтобы остаться в живых. Я чувствовала себя так, будто продала свою душу.
«Господи!» Хаммер обхватил лицо девушки руками:
— Послушай меня. Неважно, что именно ты сделала и сказала для того, чтобы выжить. Это не изменит наших чувств.
— Мы всегда будем любить тебя, — поддержал Лиам. — Скажи нам.
Рейн обняла себя, словно защищаясь от осуждения.
— Когда Билл держал меня на складе, я не думала о том, чтобы умереть с достоинством. И когда его член не смог стать достаточно твердым, чтобы изнасиловать меня… он потребовал сделать минет. Я приказала себе, сделать то, что он хотел и так, чтобы меня не вывернуло. Наконец, он развязал мои руки, чтобы я могла прикоснуться к нему. Я схватила нож и… — Рейн прижала руку ко рту, не желая заканчивать это предложение. — Вы знаете остальное. С тех пор я пытаюсь жить с тем, что я отдала бы ему часть себя, ту, что берегла для вас двоих.
Пока Хаммер изо всех сил старался удержать себя в руках, Рейн осталась в одиночестве плавать в чувстве вины от того, что ей пришлось сделать.
— Меня не волнует, если бы ты даже сделала ему сто минетов. Ты выжила.
Лиам, прикоснувшись к подбородку девушки, повернул ее лицо в свою сторону, чтобы их взгляды встретились.
— Точно. Если бы ты не использовала свою голову, то вы с ребенком были бы потеряны для нас.
— Но вы видели, как именно я убила Билла, — она задохнулась. — Я его выпотрошила, вспорола его меньше чем за минуту
— Я горжусь твоей силой и мужеством, — Лиам заправил прядь ее волос за ухо.
— Если бы я мог убить его снова, я бы с радостью зарезал ублюдка, — кивнул Хаммер.
— Я не просто убила его, потому что мне пришлось. Я с наслаждением прикончила его. Разве это не делает меня чудовищем? — голос Рейн надломился. — Вам никогда не приходило в голову, что у вас будет ребенок от убийцы?
— У нас будет малыш от выжившей, — сказал Хаммер, прижимая девушку ближе к себе.
— И защитницы, — добавил Лиам. — Ты будешь защищать наших детей до последнего вздоха.
— Если бы ты была хладнокровной убийцей, Рейн, ничего из этого тебя не волновало бы, — заметил Хаммер. — За годы боли и насилия, которые он заставил вас пережить, твой отец заслужил все то, что ты с ним сделала. Так что не смей даже думать о том, что я работаю допоздна в клубе, поскольку не хочу тебя, или что я в ужасе от того, что ты сделала, или сожалею о создании нашей семьи. Ничто не может быть так же далеко от истины.
— Ты понимаешь? — поддержал Лиам.
Девушка прерывисто выдохнула:
— Мне нужно было услышать это.
— Как долго ты держала это в себе? — нежно поцеловал ее в лоб Хаммер.
— С Рождества, — каясь, Рейн опустила взгляд. — Я попыталась рассказать хоть что-нибудь во время Нового года, но… не смогла. Я работаю над этим с моим психотерапевтом. Она постоянно говорит, что, если я не скажу вам, я всегда буду мучиться и чувствовать себя неуверенно.
Хаммер задумался. В то время как он хандрил, Рейн прошла километры по пути прогресса.
— То, что ты сейчас нам рассказала… я так горжусь тобой. — Он попытался поднять ей настроение: — Это работает намного лучше, чем швыряние фаллоимитаторов, верно?
Сквозь слезы у девушки прорвался смешок:
— Ага. Но ты должен признать, когда я раскидала половину игрушек в подземелье, это привлекло твое внимание.
— Это также привело к тому, что твоя задница стала красной. — Макен сжал бедра девушки и бросил взгляд на Лиама. Лучший друг поддержал его, заставив понять, что их поезд был в нескольких дюймах от схода с рельсов. — Спасибо за все, чувак.
— Не за что, — посмотрел тот с облегчением. — И я должен сказать, что в своей жизни не встречал еще двух более упрямых людей.
С натянутым смехом, Рейн обвила руки вокруг своих мужчин. Горячие слезы девушки капали на шею Хаммеру.
— Я так волновалась. И я скучала по тебе. Останешься сегодня утром? Давай заставим плохие воспоминания уйти?
Лиам приподнял брови, как бы говоря Макену, что они оба поняли ее одинаково: она хотела чувствовать их в себе.
— Ничего не хочу сильнее, но ты уверена, что готова? — кровь Хаммера побежала быстрее.
— Вполне, — легкая улыбка скользнула по губам Рейн. — И я не против красной задницы, тоже.
— Это все, что ты хочешь, шалунья? — Лиам пробежался пальцами вдоль подола ее халата.
— Нет. Я хочу чувствовать вас обоих глубоко в себе. Прикоснись ко мне, — прерывисто вздохнула она. — Пожалуйста.
Хаммер изнывал от желания положить на нее свои руки, командовать ей. Это успокоило бы хаос внутри него.
Мужчина сцепил руки за спиной:
— Я тоже скучал по тебе, прелесть. На колени.
В молчаливом знаке единения, Лиам встал рядом, плечом к плечу.
Рейн грациозно опустилась на колени перед ними.
Доминант внутри Хаммера взревел и расправил плечи. Он был горд. Его член горел от потребности, когда Макен вдыхал ее аромат. Он был рад видеть, что саба в ней по-прежнему отзывается.
Лиам погладил девушку по волосам:
— Ты уверена, что готова к большему, чем те шлепки, что я дал тебе?
— Мне придется умолять? — отчаяние звенело в ее голосе.
— Возможно. Лиам и я нанесем на тебя этот лосьон. Потом… — он посмотрел на Рейн голодным взглядом.
Хаммер сел на матрац, призывая девушку пододвинуться так, чтобы он мог стянуть с нее короткий халатик, а затем обмакнул пальцы в баночку с кремом. Мужчина нанес лосьон на бедро девушки. Ощущение ее теплой, бархатистой кожи заставило его застонать.
Когда Лиам опустил руки на живот Рейн, Хаммер продолжил ласкать ее тело и обхватил руками пышные груди девушки. «Это игра воображения, или они стали тяжелее, чем раньше?»
Макен провел подушечкой большого пальца по ее напряженному соску. Рейн резко втянула воздух, наполнив мужчину необузданным восторгом. Его рот наполнился слюной, желая ощутить вкус ее сладких твердых бутонов. От созерцания того, как девушка таяла от их прикосновений, желание Хаммера вспыхнуло с новой силой.