Барнс помолчал, прихлебывая свой виски.
- Технически у них есть время, чтобы раскрыть детали. До тех пор, пока я получу все до начала судебного процесса…
Лиам недоверчиво посмотрел на него.
- Ты шутишь.
- Нет. Но в целях рациональности они обычно высылают один файл со всей нужной нам информацией. И, конечно же, если они находят что-то еще после раскрытия информации, то высылают это после того, как об этом будет известно. Таким образом, некоторые вещи становятся гласными доступными в последнюю минуту. Но федералы печально славятся тем, что тщательно следят, чтобы к тому времени, как они предъявляют кому-либо обвинения, все доказательства уже были собраны. Конечно же, они уже некоторое время знают имя своего свидетеля.
- Тогда зачем скрывать его личность? Если только этот кто-то не имеет зуб на Макена. - Лиам опустил локти между своими раздвинутыми ногами, болтая напиток в стакане.
Хаммер фыркнул.
- Что за вопрос? Дай догадаюсь. Потому что тогда мы узнаем, кто этот ублюдок.
- На данном этапе таково мое основное предположение, - согласился адвокат.
- Кто бы это ни был, но он действительно хорошо меня подставил, - съязвил Макен. – Они ничего не оставляют на волю случая. Нет, сэр. У этого ублюдка свои счеты.
- Старуха с косой еще не пришла, приятель. - Лиам обхватил его за плечо. – Не сдавайся.
Стерлинг задумчиво покрутил стакан, перед тем как заговорить.
- Особенно важно то, что я знаю, что этот свидетель хочет рассказать в своих показаниях, потому что во время обыска в вашем доме и «Темнице» ФБР ничего не нашло, Макен.
- Не ожидал.
- Если говорить о потенциальном обвинении от штата, я с нетерпением хочу узнать, кто нашел или, скорее, украл ту видеозапись. Если мое ходатайство о том, что это не приемлемое к рассмотрению доказательство, удовлетворят, то у них не будет абсолютно ничего, - успокоил Стерлинг.
- Так и должно быть, - прорычал Хаммер. – Это был интимный момент занятия любовью двух взрослых людей по обоюдному согласию.
Стерлинг пожал плечами, словно не понимал их проявления привязанности, но это не было его делом. - Я здесь по другой причине. Теперь ты вступаешь в игру, Лиам.
Хаммер обменялся с другом еще одним взглядом прежде, чем снова посмотреть на Барнса.
- Помощник прокурора решил, что было бы неплохо опросить твою бывшую жену из-за ее связи с Уильямом Кендаллом. На данный момент, я предполагаю, они попытаются получить как можно больше информации от Гвинет, в надежде, что она поможет им построить обвинение против Макена.
- И? - протянул Хаммер, глядя с напряжением во взгляде. – Что эта мерзкая сука сказала обо мне на этот раз?
- Ничего. Лиам, мне жаль, что приходится сообщать тебе, но твоя бывшая жена ввязалась в потасовку с другой заключенной в столовой из-за пудинга и была заколота. Она мертва.
Лиам уставился на адвоката. Должно быть, он не расслышал.
- Ты сказал…
- Алли-блять-луйя! Есть Бог на свете! - Хаммер с воплем вскочил на ноги.
- Она мертва? - Лиам зажмурился.
- Да, - ответил Стерлинг.
- Зарезали из-за пудинга. Бесподобно. Этого не могло произойти с кем-то более заслуживающим подобного.
Лиам вскочил на ноги и сгреб Хаммера в яростные объятия.
- Действительно? О, это самая лучшая новость за последние несколько лет.
Встревоженно нахмурившись, Барнс резко откинулся назад, глядя на обоих мужчин.
- Господа, это, на самом деле, повод для торжества?
Хаммер схватил адвоката за плечо.
- Ввиду того, что Гвинет, эта злобная, эгоистичная, возомнившая о себе неведомо что сучка передала Рейн ее насильнику и убийце-папаше, совершенно точно.
- Я, блять, поверить в это не могу! Динь-дон, ведьма померла! - ликовал Лиам. – Дождись момента, когда мы расскажем Рейн.
Стерлинг стоял и криво ухмылялся.
- Не утруждайтесь и не провожайте меня. Я знаю дорогу. Наслаждайтесь своим… торжеством. Спокойной ночи, джентльмены.
Внутри Лиама разлилось облегчение. Вместо того чтобы сходить с ума из-за того, что через пять лет Гвинет может вернуться, чтобы отомстить, он больше не будет беспокоиться об этом. Почему он не знал этого? Почему мама не уловила смерть Гвинет? Потому что она недостаточно значима? И была ли такой когда-либо?
Лиам покачал головой. Он попытался вспомнить то время, хотя бы момент, когда был счастлив с Гвинет. И не смог. Все, что он видел, было связано с Рейн, Хаммером и жизнью, что они построили вместе. Это все, что имело для него значение. Это то, за что он будет бороться.
Мысленно он предал Гвинет огню, превратив ее в пепел, туда ей и дорога.
Рейн вздохнула, посмотрев на Сета и Ривера через стол Хаммера в «Темнице». Приближались сумерки. Несколько часов они искали иголку в стоге сена членов клуба. Время уходило.
- Мы уже по третьему разу просматриваем базу. Серьезно, мне не приходит в голову никто, кто подходил бы под описание. Блондинка тридцати с лишним лет, вступила в клуб с первых дней и потом, годы спустя, внезапно решила, что ненавидит Хаммера. Это… никто. Кем, черт подери, может быть свидетель?
- А почему Стерлинг до сих пор не получил имя от обвинения? - задумчиво проговорил Сет.
- Погоди. Откуда нам знать, что мама Лиама не несла ахинею? - спросил Ривер. – Ничего личного, но как она может знать что-либо об этом свидетеле, если ни у кого нет ни единой идеи?
Если бы Лиам рассказывал ей о своей семье прежде, чем они встретились, то она бы тоже была настроена скептически. Но теперь она видела Брин в действии. Рейн бросила взгляд на Сета.
Следователь-здоровяк кивнул.
- Она просто знает.
Она похлопала брата по широкому плечу.
- Верь нам. Но это ни к чему нас не приводит.
Сет набрал что-то на компьютере, который они подключили к сети клуба, чтобы залезть в базу данных.
- Ну, мы можем попробовать снова.
- Угу, я окосею. - Она выскочила из массивного кресла Хаммера и заходила по кабинету. – Может, мы мыслим слишком буквально.
Ривер нахмурился.
- Что ты имеешь в виду? Только что ты говорила, что мама Лиама считает, что свидетель-блондинка, и что она права.
- Ага. - Рейн кивнула. – Так я и думаю, с этого и стоит начинать. Брин так же говорила, что Макена хочет погубить отвергнутая женщина. Остальное… может, нам стоит отбросить все это и подумать немного шире. Я знаю, что это предполагаемый некто, который якобы видел, как Хаммер насиловал меня в детстве, но так ли это?
Оба мужчины открыли рты, чтобы опровергнуть ее слова.
Брат помрачнел.
- Тучка…
- Просто выслушай меня. Мужская логика застряла бы на подобном. Белое или черное. Верх или низ. Она либо видела преступление, либо нет. Но женщина, которая чувствует себя отвергнутой, может более гибко относиться к правде, особенно если на первое место поставили не ее.
Сет и Ривер переглянулись. Она видела, как загорались лампочки над их головами.
- Так ты говоришь, что сучка - сумасшедшая? - спросил Сет. – Ага. Как-то в Нью-Йорке я выслеживал по делу абсолютно психованных девок. На фоне некоторых из этих женщин разлучница из «Рокового влечения» казалась вполне себе адекватной. Продолжай.
Ривер повернулся к нему.
- Серьезно?
- Как ты можешь этого не знать?
- Попробуй, проведи десять лет в Афганистане. Там каждая женщина одета в военную форму или паранджу. Не очень-то много там взаимодействия, если ты понимаешь, о чем я.
Сет покачал головой.
- О, тебя нужно просветить по поводу прекрасного пола.
Ривер нахмурился.
- Я умею обращаться с женщинами.
- Мы можем сосредоточиться? - Рейн пожевала сломанный ноготь. – Если мы ищем ненормальную блондинку, тридцати лет, имеющую членство в клубе, которая чувствует себя отвергнутой, то на ум приходит только один человек. Она маячила где-то на задворках моей памяти с тех пор, как мы поговорили в воскресенье. Мы даже уволили ее… но сдается мне, что мы очень поспешили.
- Сука, которая ударила тебя? - спросил Ривер.