— А какие цели преследуешь ты? — Илья вопрошающе смотрел на собеседницу.
— Илья, в нашем мире много вещей, которые имеют для меня ценность. После публикации открытия, я приобрету значительный вес в научных кругах, со всеми вытекающими последствиями. И конечно гонорар нашего общего знакомого. Ну и естественно человеческое стремление к вечной жизни, хотя если быть совсем откровенной, я не очень верю, что этот труд действительно содержит подобную информацию. — Элеонора посмотрела куда‑то вдаль, задумалась и задала сама себе вопрос. — Почему люди так слабо верят в лучшее?
— Тогда последний вопрос. У кого сейчас книга? — спросил Илаев
— Не торопись, журналист. Потерпи до завтра. — Элеонора сделала недовольное выражение лица. — И вообще, ты будешь ухаживать за дамой, мой бокал уже давно пуст.
Илья разлил шампанское по бокалам.
— Извини, я несколько увлёкся беседой с тобой. — Илья встрепенулся, словно отгоняя роившиеся в голове вопросы. Его растерянный вид позабавил Элеонору.
— Я прощаю тебе подобную бестактность. Допрашивать голодную девушку, не по–мужски. — она надула губки и обиженно посмотрела на Илью.
Больше за столом на деловые темы они не общались. Элеонора шутила, смеялась, задавала Илье вопросы личного и даже слишком личного характера. Деловая женщина и историк Ван Голланд растворилась в вечерней прохладе, и вместо неё снова появилась очаровательная и обаятельная девушка.
Илья недолго перекладывал в голове мысли с места на место, пытаясь разобраться, где же кроется подвох и есть ли он вообще. Элеонара отвлекла его, и теперь Илья с удовольствием отвечал на её незатейливые вопросы, хотя иногда она ставила его в тупик, отчего Илаев немного нервничал, но волнение это было скорее приятным. Он смотрел на девушку и мысленно благодарил судьбу за то, что она предоставила ему именно такого партнёра. Элеонора явно нравилась Илье. Она была хороша собой, умна, с ней было легко, ему даже казалось, что они давно знакомы, только почему‑то именно сегодня он заметил, насколько она привлекательна.
После ужина Элеонора предложила немного прогуляться. Они побродили по набережной. Элеонра держала Илью под руку, а временами обнимала ее, прижимаясь к нему своим телом. Он касался щекой её волос, вдыхая тонкий аромат её духов, чувствовал её тепло, отчего его охватывал волнительный трепет, и возбуждающий прилив энергии напоминал Илаеву о его существе.
Они болтали о всяких пустяках, шутили, смеялись. Элеонора оказалась превосходной собеседницей, умеющей общаться на серьёзные, а иногда и философские темы, могла весело пошутить и даже немного по–детски подурачиться. Всё у неё получалось естественно и непринуждённо. Даже сумасбродная идея о ночном купании была высказана ей так восхищённо, что у Ильи не возникло никаких сомнений по поводу правильности этого мероприятия. Он только заметил, что не взял с собой плавки, на что Элеонора, тихим заговорщицким голосом, приблизившись губами к его уху, сообщила, что тоже не надела купальник, и если его не будет смущать пикантность ситуации, то они всё же смогут искупаться.
Ночной пляж был тих, ветра не было, только шелест морской пены, накатывающей на берег. Элеонора подошла к воде скинула босоножки, зашла в море, так что краешек её платья намочила набегающая волна, и, повернувшись к Илье, восторженно произнесла.
— Какое чудо, вода теплее воздуха!
Не дожидаясь ответа Ильи, она ловко скинула с себя одежду и неторопливо, разведя руки в стороны, стала заходить в море. Илаев смотрел на неё как заворожённый, он не ожидал такой непосредственности. От растерянности он стоял неподвижно, не в состоянии оторвать взгляда от божественно–прекрасного, обнажённого тела Элеоноры. Чувства испепеляющей страсти сковало его по рукам и ногам. Исчезнув по пояс в морской пучине, девушка, повернув голову, посмотрела на Илью, словно почувствовала на себе обжигающую энергию его глаз.
— Эй, журналист. Не смотри так, голова закружится. — и с загадочной улыбкой, немного запрокинув голову назад, осторожно, лаская руками водную гладь, с перекатывающимися водными гребнями, стала двигаться дальше.
Её короткая реплика вывела Илью из состояния оцепенения, и он, продолжая съедать взглядом девушку, сорвал с себя майку, джинсы, и бегом вприпрыжку, будто пытаясь сжечь переполняющую его энергию, с боевым кличем неандертальца, взрывая пеной и брызгами, обступавшую его морскую воду, с головой погрузился в непроглядную тьму. Элеонора рассмеялась, уклоняясь от разлетающихся во все стороны морских капель. Стихия несколько остудила накатившие на Илаева чувства. Он вынырнул на поверхность, воздел руки к звёздному небу, прокричал, что‑то непонятно и восторженно, затем посмотрел на девушку, и они оба расхохотались как дети.