На затянутым густой облачностью водоразделе крупный бульдозер с рудника посчитал свою миссию выполненной и ушел обратно, отправив вперед мелкого собрата, по габаритам не превосходящего "ДТ- 75", а скорее даже ему уступающий.
За четыре с четвертью часа достигаем этой крайней точки нашего сегодняшнего автопробега. Дальше растительность не перемолота в труху, а большей частью варварски обломана у корня. Если "НИВА" спустится вниз, все эти обломанные деревца и кустарники упрутся, не давая "НИВЕ" подняться обратно. Король бездорожья - "Крокодил", скорее всего не ощутит особого дискомфорта, но "Крокодил" принципиально другая весовая категория.
Мест, подходящих для разбития временного лагеря, на данном отрезке маршрута не оказалось. Точнее отличные и просто годные места были, но увы были они почти у реки в самом начале маршрута.
Остается слепо, ибо вокруг все затянуто плотным туманом, верить Тимуру на слово. Что километров через двенадцать-пятнадцать маршрут выйдет на лишенное крупной растительности относительно равное плоскогорье, в глубине которого на запад тянется цепочка небольших озер.
По времени получается часов шесть-восемь пути и солидный запас времени на обустройство лагеря.
- Возвращаемся. Тимур, завтра грузим машину бочками с бензином и везем их на плоскогорье. За день обернемся?
Задумавшийся о чем-то своем, проводник лишь меланхолично кивнул.
Уставшая за день, Ким с мольбой во взгляде посмотрела на меня. И не нашла понимания. Мне важно убедиться, что она может ехать не только вверх по склону, но и вниз.
- До рудника, там я пересяду за руль.
Мольба во взгляде Ким сменилась стервозным выражением - "И не надейся, ближайшие пару месяцев у меня перманентно болит голова".
19 число 05 месяц 17 год.
Амазонский Хребет. День.
Как пролопотал малыш Гойко, - Пиплыл Слеп-шлеп, привес Мууу и лосадку.
Кроме Му-му и лошадок (и как их только впихнули на палубу (ей богу, как шпроты)), колесный "Шлеп-Шлеп" доставил семейство Итц-Лэ.
И на, еще недавно большой, площадке лагеря внезапно стало тесновато. Намучавшаяся на тесной палубе скотина, радостно ощутив под копытами земную твердь и распробовав сочных трав, наотрез отказалась идти в стойла.
В конечном итоге тупых, но бесправных скотов определили куда положено. Однако мстительные животины успели изрядно "заминировать" местность, за ночь до неприличия загадив стойла и поставив вопрос ребром - или перегонять стадо, или снимать лагерь.
Надо ли объяснять, что лишённая права голоса скотина с треском проиграла демократическое голосование по вопросу - кому же убираться первым. После чего совершенно не демократично всю ночь возмущенно ржала, мычала, была копытами, портила воздух, и вообще вела себя крайне асоциально.
Теперь же, когда скотину и пастухов отселили на пять километров дальше по дороге, в лагере новь простор и благодать. Даже запах навоза почти не чувствуется. Зато над стоянкой витают ароматы почти готового обеда - выбравшийся из болот Немец расстарался.
Это в бульварном чтиве мальчиши-плохиши жрут все, до чего дотянутся небритыми брутальными челюстями, и увешавшись огнестрелом с головы до...... (будем скромнее) до чуть ниже пуза, непрерывно кого-то обижают. А мальчиши-кибальчиши вообще нижрамши с утра до ночи причиняют добро всем встречным или голыми руками возводят в местной пустыне город-сад, не лишённый урбанистичного очарования крупнейшего центра тяжелой промышленности, нефтехимии и черной металлургии.
В суровой же реальности граждане стахановцы и первопроходцы должны качественно и регулярно питаться. В противном случае из первопроходцев они быстро деградируют в доходяг.
Это у привычных к жаре латиноамериканцев и азиатов нет проблем с аппетитом. А как простому обитателю средней полосы затолкать в себя еду, когда на термометре за тридцать? Зной стоит такой, на еду смотреть тошно, несмотря на полгода адаптации к местному климату. Ну не хочется есть, хоть ты тресни. Зато постоянно хочется пить.
На пути из Порто-Франко в Демидовск что-то поклевал с утра по-холодку и вечером перед сном чутка на зуб закинул. Любой прием пищи состоял ровно из одного блюда, без всяких разносолов. Так и жили, стройные до изжоги.