Эти слова наконец вызвали смех.
Далия оглянулась по сторонам, и, хотя они находились в закрытой комнате, и вокруг никого быть не могло, нагнулась к хафлингу и прошептала адрес.
– Это в Южном квартале, – пояснила она. – Сегодня, после полуночи. И будь осторожен по дороге. Было бы лучше, если бы ты остался жив.
Реджис кивнул, потом закрыл глаза и молча повторил адрес, чтобы лучше запомнить, точь-в-точь как его учили в Морада Тополино в Агларонде, где оставленные записки означали виселицу для воров.
Он открыл глаза, но Далии рядом уже не было: она вернулась на бал.
Хафлинг пожал плечами и последовал за ней. Ему предстояло убить несколько часов, так что можно было повеселиться и заодно что-нибудь узнать.
– Ты проснулся.
– Да, можно сказать и так. Хотелось бы уже не просыпаться.
Звук собственного голоса, дрожащего и прерывающегося, напомнил Атрогейту о его плачевном состоянии: когда каждый сустав словно пронзен колом, как будто его кожу сначала содрали, а потом натянули обратно, но под нее забилась целая стая жалящих насекомых. Ему было невыносимо жарко и невыносимо холодно в то же время, а одна только мысль о еде вызывала приступ тошноты.
– Скоро у меня будет больше заклинаний для облегчения твоей боли, – пообещала Ивоннель.
Дворф с огромным усилием приподнялся на локте и посмотрел по сторонам. Он все еще лежал на магическом диске и двигался вслед за Ивоннель, медленно шагавшей по дороге с пони Реджиса. Вода виднелась слева, и Атрогейт понял, что они направляются на север.
– Все еще на побережье? – спросил он и опять лег плашмя, потому что от взгляда на движущуюся под диском дорогу забурлило в животе. Прошло немало времени, пока он справился с этим ощущением и сумел добавить: – Думал, мы повернем вглубь к холмам Крагс и Гаунтлгриму.
– Этот район окружают демоны, – ответила Ивоннель. – Там мы ничего хорошего не сможем сделать, тем более пока ты в таком состоянии.
– Ба!
Он почувствовал, что диск остановился. Потом над ним нависла Ивоннель.
– Милый Атрогейт, я предупреждаю тебя, что ты еще не излечился, не говоря уж о полном восстановлении, – сказала она. – Я делаю все, что в моих силах, и, конечно, буду продолжать это делать, но не думай, что твоя жизнь гарантирована.
– Отлично, – пробормотал он, как только осознал смысл сложной и не совсем определенной фразы.
Ивоннель схватила его за ворот и заставила посмотреть ей в лицо.
– Я могла оставить тебя умирать, – спокойно заявила она, – если бы верила, что ты действительно хочешь умереть, или в то, что твое тогдашнее стремление к гибели не вызвано только лишь утратой той, кого ты любил.
– Ба, да что ты можешь знать?! – воскликнул дворф.
– Больше, чем ты можешь себе представить, – ответила женщина-дроу. – Ты считаешь меня молодой, но мои воспоминания длиннее, чем у самого старого существа, какого ты когда-либо видел. На тысячу лет длиннее, чем у Джарлакса.
Атрогейт хмыкнул.
– Смотри на меня, дворф, – потребовала Ивоннель, не повышая голоса, и он повиновался, хотя и не сумел изменить хмурого выражения на своем лице. – Твоя боль мне понятна. Я испытывала такую боль не один раз.
К своему удивлению, Атрогейт ей поверил.
– Она навсегда останется с тобой, но обязательно уменьшится и будет уменьшаться быстрее, если ты будешь бороться с ней так, как того требует долг перед твоей возлюбленной Амброй.
– Так ты думаешь, что знакома с ней?
– Хотела бы, – искренне призналась она. – Хотя я знаю о ней. Я слышала, что о ней говорят другие. Я знаю, что ты о ней рассказал. Амбра не ведает страха, и если бы сейчас она была здесь, а Атрогейт был убит…
– Если бы так!
Ивоннель улыбнулась и кивнула, понимая его порыв.
– Она сказала бы то же самое, – заверила она.
Слова достигли цели. Атрогейт ничего не мог возразить.
– И я уверена, она вырвалась бы из сумрачной тени, чтобы почтить память Атрогейта. Она, если действительно такая, как говоришь ты и все остальные, приняла бы мою помощь и боролась бы за жизнь, чтобы хоть так причинить боль тем, кто забрал у нее тебя.
Атрогейту нечего было ответить. Умная женщина, подумалось ему. Надо же, так обернуть против него его собственные слова!
Ивоннель наклонилась к нему совсем близко.
– Я хочу сделать тебя снова здоровым и сильным, – прошептала она. – А если уж ты так утвердился в мысли о собственной смерти, не бойся наказать чудовищ, отнявших твою возлюбленную.