— Да! Говорите!
— Джулия, ты проспишь работа. У меня уже вечер, Мед, а ты в кровать.
— Я не в кровать, Кевин, я спала, и спасибо, что ты меня разбудил.
Телефон запиликал, и связь прервалась. Юлька вдруг совсем без причины вспомнила пушкинскую Татьяну из «Евгения Онегина»: «И ранний звон колоколов, предтеча утренних трудов, ее с постели поднимает». Как красиво говорили и писали тогда о женщинах, как восхищались ими! А что сейчас, как пишут в Интернете, ждала девушка принца, ждала, а пришел почтальон и принес ей пенсию, никакого звона колоколов и романтики…
— Как жаль, что ты уехал, и как я не хотела тебя отпускать! Мне так хорошо было засыпать и просыпаться в твоих объятиях, слышать твой голос, твой смех, видеть твою улыбку и глаза, готовить завтрак и все время чувствовать тебя рядом! Как я не хотела тебя отпускать! Мы не совпадаем сейчас по времени, у тебя вечер, а здесь утро, между нами огромные расстояния, моря и океаны, но мы вместе, несмотря на то что я не могу бросить все и уехать с тобой, точно так же, как ты не можешь бросить все и остаться…
Юлька прошлепала на кухню, налила кофе и вспомнила, что сегодня она планировала встретиться с Марией Петровной Крупинкиной, вдовой убитого гальваника Федора. Правда, об этой встрече Мария Петровна не ведала, но у хорошего журналиста всегда есть пара приемов, чтобы завести нужное знакомство.
Все, что ей удалось узнать про эту семью, умещалось в две строчки репортерского блокнотика. Пенсионерка, дочь уехала в Турцию на заработки, там и осталась. Дом, в котором жили Крупинкины, был так называемой «старой застройки», с массивными окнами и дверями. Подъезд оказался открыт, а вот дверь в квартиру была на удивление дорогой и стильной. Юля нажала на звонок несколько раз, и только через несколько минут дверь открыли.
— Здравствуйте, я журналист местной газеты Юлия Сорнева, готовлю материал о реформе ЖКХ, о советах домов, хочу узнать, как вы оцениваете работу вашего ЖЭКа.
Тетка в старом халате уставилась на нее блестящими очками.
— Ой, я тебя узнала, газету вашу читаю. Хорошо пишешь. Только не до интервью мне сейчас, мужа два дня как похоронила.
— Вы меня простите, как вас зовут?
— Мария Петровна. Да ты проходи, коль пришла. Чай будешь?
— Буду, конечно. Вы уж меня извините, я все квартиры в подъезде обстучала, никого дома нет.
— Так на работе люди, я только вот на пенсии. Федор тоже работал. Это муж мой покойный. Дочь не приехала на похороны, видите ли, из Турции сюда слишком далеко лететь, а то, что мать с отцом последние жилы на нее тянули, это как само собой разумеющееся. Ты проходи, проходи. Я целыми днями одна, поговорить не с кем.
Юлька села на самое удобное место на кухне и облегченно вздохнула, что первый этап она выполнила — встреча состоялась, а дальше только от нее самой зависит, что она сможет вытянуть из этой женщины, чтобы приблизиться к разгадке, кто убил ее мужа. Работа журналиста тем иногда и нравилась ей, что люди охотно шли на контакт и старались рассказать журналисту о своих проблемах, делились сокровенным. Но когда оказывалось, что свои проблемы они никогда не пытались решать сами, а перекладывали их на постороннего человека, пусть даже журналиста, этого она не понимала. Здесь же был тот самый случай, когда откровенность ценилась на вес золота. А Марии Петровне, похоже, очень надо было выговориться.
— Мы в этой квартире всю жизнь прожили, Федькиных родителей это квартира. Он меня сюда совсем молоденькой девчонкой привел, тут дочка выросла, родители его померли. Жизнь вся в квартире и прошла.
— Хорошая квартира, светлая, — согласилась Юля.
— Жаловаться мне нечего. На заводе всю жизнь проработала, муж тоже. — Женщина вздохнула.
— Вы сказали, что мужа похоронили. Примите мои соболезнования. Что с ним случилось?
— Убили его, прямо на заводе и убили. Можно сказать, на рабочем месте и помер.
— Как на заводе убили?! Он у вас, что ли, в охране работал и преступника обезвредил?
— Он гальваником был, простым рабочим. Вот какие-то бумаги после него разбираю, целый пакет. Надо наследные дела оформлять.
— Почему его убили? Ведь если ему угрожали, то вы об этом могли знать. Почему в полицию тогда не обратились?
— Какая полиция! Он, если в первую смену, утром уходил на работу, вечером возвращался. Мы все больше у телевизора любили сидеть, а еще он Интернет любил, на компьютерные курсы пошел несколько лет назад, чтобы разобраться.
— В чем разобраться?
— Письма он кому-то по Интернету писал. Курс доллара смотрел, новости футбольные. Компьютер изъяли следователи, а бумаги я сразу к соседке унесла от греха подальше, вдруг там про деньги что-то есть, а у меня эти бумаги конфискуют? Вот сегодня назад бумаги забрала. — Она потрясла пакетом. — На дочку сильно обиделась, на похороны к родному отцу не приехала, разве так бывает!