Разумеется, эти мысли я держал при себе. В ответ только кивнул.
– Проводишь их до Илидома. Там останется половина отряда. Вторая поедет в Стиханск. Ты ведь и там был?
– Был.
– Надо довести, показать место. А потом сразу обратно. Сделаешь?
– Сделаю.
– Смотри. Вот ваш маршрут. От Ступицино повернете налево, на грунтовую дорогу. По сравнению со старым шоссе она в более-менее нормальном состоянии. И напрямик к Илидому. Оттуда – в Стиханск.
Его палец провел короткую линию по карте. Я проследил за движением пальца. Перевел взгляд на карту. Это был интересный документ.
Масштаб: сантиметр – десять километров. Ломаная линия будущего строительства, разноцветные метки – участки разрушенной железной дороги и линии электропередач, будущие опорные пункты, не построенные еще склады и перроны… Тонкой пунктирной линией обозначена граница владений республики. Небольшие красные точки с надписями – посты на дорогах, заслоны, передовые позиции. Отдельно выделены не подконтрольные никому зоны, районы возможной дислокации вражеских отрядов.
Очень ценная, надо сказать, карта. Я успел скопировать ее и теперь внимательно следил за любыми изменениями. Голыбин – ответственный работник высокого уровня, у него всегда свежая информация и из центра, и от военных, и от службы безопасности. Так что у меня не начальник, а просто кладезь данных.
– Все ясно?
– Да. Когда выезжать?
– По готовности отряда. Я позвоню в штаб батальона, выясню, когда посылать машины. Выделим три «кунгура». Встретишь их здесь. Извини, но придется подождать. Думаю, не меньше двух часов.
«Три как минимум, – внес я коррективу. – А то и все пять».
– Подождем. Перекушу пока, мотоцикл проверю…
– Вот-вот. Поешь…
Голыбин опять взглянул на меня, и опять в его взгляде было что-то такое… извиняющееся.
– Ваша «левая» подработка скоро закончится. С сегодняшнего дня две строительные бригады начнут идти навстречу друг другу. Как только первый кусок восстановят и построят опорный пункт возле Уштобера – вы начнете возить грузы.
Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент зазвонил телефон. Секретарша взяла трубку и почти сразу передала ее Голыбину.
– Да? – повысил голос тот. – Слушаю… Как? Повторите, не понял?
В его голосе прорезалась тревога.
– Когда? Так, понял! Помощь вызвали?.. Потери есть? Спрашиваю, потери есть?.. Так уточните! И доложите мне сразу! Буду ждать! Все.
Голыбин бросил трубку, раздраженно хлопнул ладонью по столу и выругался:
– Вот черт!
Поймал мой вопросительный взгляд и сказал:
– Обстреляли Лотургин! Армейский пост. Кажется, есть раненые…
Голыбин покрутил головой, потом приказал секретарше:
– Соедини меня с комендантом.
Та начала накручивать диск телефона. Голыбин подошел ко мне.
– Иди. Как только отряд будет готов, я сообщу. Далеко не уходи.
– Ясно…
Я уже подходил к двери, когда секретарша протянула начальнику трубку и пояснила:
– Комендант.
Пошла вторая неделя с того момента, как я приступил к работе в Самаке. Точнее – приступил к работе по прикрытию своей настоящей работы. И пока это самое прикрытие отнимает столько сил и времени, что о главном деле и вспомнить некогда.
Практически каждый день выезд в область. Осмотр железных и автомобильных дорог, оборудования и техники (вернее, их остатков), осмотр населенных пунктов, приблизительный подсчет объема работ, и снова – выезд, осмотр, оценка… Десятки километров в седле мотоцикла, паршивые дороги и постоянный риск налететь на шальную группу бандитов или диверсантов каганата. Интересное я себе место нашел!..
Впрочем, был во всем этом один существенный плюс. Такая должность позволила мне получить доступ к практически неограниченной информации. И по республике, и по Самаку, и по другим вопросам. Карта на столе Голыбина – далеко не все, что я смог увидеть. А совещание в его кабинете – не все, что я смог услышать.
Правда, полученные данные пока не очень-то помогли продвинуться в главном направлении. Но тут уж ничего не поделать. Надо ждать. Надеюсь, недолго.
Машины с бойцами отряда самообороны прибыли к управлению ближе к двенадцати. Два армейских грузовика среднего класса, часть кузова скрыта тентом, вдоль бортов мешки с песком, стекла в кабинах частично закрыты стальным щитками.
Командир отряда – внушительного вида сержант, выправка которого выдавала в нем старого служаку, – вылез из кабины первого «кунгура», поправил висевший на плече штурмовой карабин и подошел ко мне.