– Ну что, освободилась жилплощадь-то наконец?
– Жилплощадь? – Павел хмыкнул. – Это смотря для кого. Вы кто Ленчику будете, мамаша?
– А вот мамаша и буду. Только не ирода етого, а Светланы, жены его бывшей, земля ей пухом.
Старуха попыталась пустить слезу в голос, но не сумела.
– Понятно, – кивнул Павел. Система взаимоотношений жильцов квартиры мгновенно прояснилась. – Хозяин-то дрянь, видать, человек был?
Он почему-то ждал рьяного согласия, но старуха вдруг смутилась.
– Ну почему сразу дрянь?.. Не ангел, конечно, да только кто сейчас ангел? Пил, было дело, много. Аж до рака допился. Но опять же последний месяц в завязке вроде…
Павел понимающе покивал.
– Ну так понятно, если рак. Видать, о душе задумался. В церковь ходить не начал?
– Не-е-е, какая там церковь?! У него на эту тему в другую сторону шарики заклинило. Все твердил о конце света и о дьяволе, который над миром воцарится. Как вы, товарищ майор, думаете – врал негодник?
Павел крякнул, озадаченный сразу двумя вещами: неожиданно присвоенным званием и абсолютной серьезностью тона старухи.
– Я не майор, – проговорил он, выгадав секунду, чтобы собраться с мыслями.
– Ну, сержант, – легко согласился божий одуванчик. – Какая мне, старухе, разница.
– Никакой, – подтвердил Павел с каменным лицом. – Ты лучше вот что скажи, мамаша: дружков Ленчик не водил?
– Водил, водил. Таких же чокнутых. Бывало, соберутся впятером-семером, свечи расставят, песню какую-то свою заноют… А водку, между прочим, не пьют! И другим, сволочи, не наливают!..
– Ну так и то дело. Не ровен час пропил бы квартиру, что б ты теперь делала? А так, смотри, только ценности вынес.
– Вот зачем на человека наговариваешь? – неожиданно обиделась старуха. – О покойниках либо хорошо, либо никак. А здесь и молчать не о чем – не продавал он ничего из дома. Наоборот, все заначку собирал на черный день… – При этих словах в глазах старухи вдруг появился блеск. – Слушай, служивый! Я ж знаю, где деньги-то! Как думаешь, мне наследство какое надо оформлять, или так можно пользовать?
– Пользуйтесь, – великодушно разрешил Федор, приблизившись. – Не надо ничего оформлять.
– Ага… Ну так это ж другое дело!
И старуха с неожиданной прытью метнулась куда-то в направлении кухни.
– Н-да… – протянул Павел. – Люди… Не удалось бы тебе пришить мошенничество, Федя.
Тот кивнул.
– Да, похоже, деньги со своей паствы гуру не стриг. Только зачем она тогда ему была нужна?
Павел пожал плечами.
– Ну-ка, вижу, ты нашел кое-что… – сменил он тему. – Давай показывай.
Сергеев молча сделал широкий приглашающий жест. Пока земляк беседовал со старухой, опер быстро и привычно вывернул наизнанку немногочисленные шкафы и тумбочки. Вся заслуживающая внимания добыча уместилась на столе. Огарки свечей, целлофановый пакет с костями, кажется, птичьими, пара истрепанных школьных тетрадей, несколько книг. Пачка бумаг – счета за квартиру, какие-то письма. Паспорт непутевого Тимохина Сергеев держал в руках.
– Ничего особенного, – прокомментировал Федор свои находки. – Ритуальная лабуда и личные вещи. Если мы ищем какой-нибудь магический кристалл, то пришли не по адресу.
Несмотря на все старания, иронии в голосе Сергеева оказалось значительно меньше, чем ему хотелось бы. Павел ухмыльнулся:
– Не советую шутить на эти темы. Однажды ты можешь оказаться правым, и в такие моменты обычно становится не до смеха.
Он наугад подобрал одну из тетрадей, раскрыл на середине:
«…Хаос всеобъемлющ и всемогущ. Все сущее и окружающее нас – лишь малая часть его всепроникающей аструктуры…»
– Так, – выдавил Павел и почувствовал острую необходимость проглотить вставший в горле комок. – Вот и посмеялись…
Что там Градобор насчет теории Хаоса говорил? Какого черта! Не мог же проклятый гиперборей так далеко просчитать ситуацию!
Он перевернул несколько листов:
«…Ткань миров Древа лишь частный случай излишне сложной организации материи, пространства и времени, неизбежно стремящейся к распаду, упорядочиванию и упокоению в Хаосе…»
Руки сами собой нашли первую страницу. Обложка тетради была пуста, но вот титульный лист…
«Основы теории Хаоса, конспект, часть первая».
– Ну и что? – хмуро осведомился заглядывающий через плечо Федор. – Сектанты… Могли еще не то насочинять.
Павел кинул на него раздраженный взгляд.
– Слушай, Федя, – проникновенно сообщил он, – отвыкай от своих ментовских привычек. Ты теперь живешь в мире, где нормальный земной сектант – самое безобидное и милое существо.
Тот хмыкнул, но спорить не стал. Воспоминания о монстре в разгромленной квартире были для этого слишком свежи. Смутно ожидая новых сюрпризов, Павел быстро перебрал книги. Библия, «Теория хаоса» Б. Вильямса, «Мистики и маги Тибета» Давида-Неэля… Последним лежал тяжелый том в кожаном переплете с золотым тиснением названия. Точная копия того, что остался на столе в кабинете у Потапова.
– «Книга дьявола», – прочитал Сергеев и, раскрыв обложку, вопросительно посмотрел на земляка в ожидании комментариев.
В этот раз тот не ударил в грязь лицом.
– Начало XIII века, – проговорил он пересохшими вдруг губами. – Шестьсот двадцать четыре страницы. Новодел, конечно, но… Если бы ты знал, насколько все это в тему.
Со стилизованной под старинную гравюру первой страницы на Павла глядел вчерашний демон. Один к одному вплоть до странной улыбки на клыкастой пасти… Все-таки надо было заглянуть под обложку раньше!
– Нужно, Федор, по остальным твоим фигурантам пройтись. Может, кого еще застанем… в живых.
– Вот даже как? – Тот почесал затылок. – Тогда все плохо.
– Почему?
– Не помню я других адресов. Надо дело поднимать, а оно в прокуратуре.
Павел поймал взгляд опера. Врет? Нет? Похоже, все-таки нет. По-хорошему, сейчас следовало взять телефон и вызвать на место Градобора и ближайший патруль. Вот только подыгрывать непонятному замыслу главного дознавателя хотелось все меньше и меньше. Черта с два теперь гиперборей дождется звонка! Будет в следующий раз фильтровать намеки…
– В прокуратуре, говоришь? – переспросил Павел. – Найдем и туда ходы.
Он все-таки достал телефон. Номер Филиппыча высветился вторым среди последних вызовов.
На третьем гудке Павел почувствовал укол сомнения. На пятом окончательно понял, что ответа не будет, но все-таки дождался, когда оператор прекратит вызов.
– Ну? – осведомился Сергеев.
– Щас, – отмахнулся Павел. – Щас, погоди…
Что-то было не так, Семен брал трубку всегда. В любое время суток и в любом состоянии, кроме крайней степени опьянения. Однако сейчас он вряд ли мог позволить себе настолько расслабиться.
Недолго думая, Павел набрал номер шефа. Может, оно и к лучшему, Семен все равно не знает, в каком состоянии пребывает очкарик, которого Павел сдал патрулю. А выяснить это не помешает: может быть, один из сектантов уже в руках Ассамблеи? Если так, то не стерли б ему память ненароком.
– Да! – Потапов рявкнул в трубку, не дожидаясь окончания первого же звонка. – Паша – очень быстро, – в чем дело?
Быстро? Павел невольно обшарил взглядом стол с уликами, оглянулся на Сергеева. Ну-ка попробуй быстро рассказать все, что уместилось в последний час, изложить факты, объяснить подозрения…
– Сергей Анатолич, что с Семеном? Он не отвечает на телефон.
– Ему не до телефона сейчас. Гипербореи что-то натворили на Бочкова. Очень серьезно натворили, вся фабрика на ушах.
– Не сумели заместить память?
– То ли не сумели, то ли, наоборот, перестарались… Слушай, не грузи меня этим, я в оперативный штаб опаздываю. Тебе самому-то что нужно было?
– Так, ничего… За Филиппыча вот беспокоюсь…
Потапов не стал тратить время на прощание, просто отключил аппарат. Павел тоже задумчиво сложил свою трубку.
Что такого гипербореи могли натворить на Бочкова, если расхлебывать приходится всей Ассамблее? Все что угодно. Например, заместить по ошибке часть земной реальности куском другого мира из иной ветви. Градобор, правда, говорил только о сознании свидетелей, но для гиперборейских творцов от сознания до материи один шаг. И если что-то пошло не по плану, Совбезу действительно есть чем озаботиться. Одно хорошо, память очкарика не пострадает: сейчас никому до него нет дела.