– Как вам у нас, Саша, трудно? – Олег потянулся за солью, широкая белая кисть блеснула обручальным кольцом. Сашка пожал плечами:
– Стараюсь привыкать.
– Как ваше горло, не болит?
– А, это… – он махнул рукой. – Пустяки, давно прошло.
– Может, и пустяки, – Олег задумчиво покачал головой. – Но мелочи часто оказываются первыми шагами на пути к настоящим издевательствам. Если кто-то плохо обращается с вами, Саша, относится к вам без должного уважения, вам достаточно написать рапорт на имя командира. Или на моё имя – в Особый отдел. Мы немедленно примем меры и накажем виновного.
Сашка подпер щеку ладонью. Борщ кончился, пора было приниматься за котлеты, а слова Олега плохо укладывались в голове и мешали сосредоточиться на еде.
– Так ведь я и не питомец, чтобы со мной «обращаться», – он смущённо хмыкнул. – Я знал, куда я иду – на подводную лодку. И что мне надо будет играть по правилам, которые на ней приняты, тоже знал. Ничего плохого ведь не случилось, пошутили – и пошутили.
– С шуток всё обычно и начинается, – Олег удручённо покачал головой. – Хуже всего то, что люди молчат до последнего. Кто-то боится, кто-то не хочет беспокоить старших по званию, кто-то изо всех сил пытается сохранить лицо и надеется, что станет в коллективе своим, если выдержит все издевательства. Саша, – мягко, проникновенно сказал он, – не нужно стискивать зубы и терпеть. Тем более, вы гражданское лицо, ваш родственник – адмирал…
До Сашкиной спины будто кто-то дотронулся холодными сырыми лапками. Он выпрямился на стуле.
– А причём здесь мой дядя?
– Ни при чём, – Олег развёл руками, – я лишь подчёркиваю, что у вас есть все возможности для защиты. И Особый отдел всегда поддержит вас.
– А на меня кто-то нападает?
– Во всяком случае, шутка была опасной. Неразбавленный спирт мог повредить вам горло, пищеварительную систему. Вашим товарищам следовало подумать об этом.
Сашка молчал, вертел в ладони кусочек хлеба. Смотрел на Олега. На розовый, энергично жующий рот, на матово-гладкие щёки без тени бледности, на ясные синие глаза под тёмными бровями вразлёт.
Готов защитить. Цепко слушает, внимательно, не то что все – даже командир если с тобой и поговорит, то разве что на ходу, куда-то торопясь, кому-то отвечая…
Сашка положил хлеб.
– Каким товарищам? Я сам.
– Сами?
– Они похожи на вид. Спирт и минералка. Вот и взял не тот стакан.
Он взял вилку, нож, принялся резать котлету. Олег вздохнул.
– Понимаю. Я всё понимаю, Саша. Просто – помните, я всегда готов вас выслушать.
Так себе котлета. Не прожарили. А вот с борщом кок молодец, борщ удался на славу – разве что сметаны бы побольше.
Олег, впрочем, ел горячее с не меньшим аппетитом, чем первое. Ну настоящий образец чекистской стойкости и неприхотливости в быту, чтоб его.
– Илюха, не спишь?
Тёмный стриженый затылок приподнялся на верхней койке, и Артур обрадовано кивнул, прикрыл за собой дверь.
– Дай водички глотнуть, что ли. Нельзя, нельзя человека на подводной лодке заставлять столько говорить – я думал, у меня горло высохнет нахер.
Илья спустил ноги, соскочил вниз.
– Щас, где-то тут была, – нагнулся к тумбочке, принялся шарить. – А чего болтал-то? Я думал, болтать – дело замполита.
– Только замполита мне и не хватало, – Артур провёл рукой по взмокшим волосам. – Сначала всё утро до меня доёбываются, почему вода не греется. Пожрать не успел – беги исправляй. Ладно, лезем, разбираемся, крутим где надо. Вода наконец идёт горячая. Иду к себе, надеюсь поспать на боевом посту хоть полчаса – а мне Ляшко цветомузыку с лампочками устраивает. Знаешь Ляшко?
– Это который на учебной тревоге головой стукнулся?
– Он по жизни стукнутый, – вздохнул Артур. – Прикинь, на вахте закоротил автоматику – чтобы каждый час в отсек не спускаться, не проверять. Сидит и дрыхнет. А я смотрю – что-то я старые показания сбрасываю, а лампочка всё равно горит! У него десять раз в отсеке что-нибудь заискрит, а мы и знать не будем, пока жопа не накроет. Лампочка-то горит – отсек осмотрен!
– Вот долбоклюй, – Илья подбросил в ладони бутылочку. – Пить-то будешь?
Артур забрал у него бутылку, жадно глотнул раз, другой, третий.
– Уф, – утерся ладонью. – Я его и в хвост, и в гриву, а он стоит, глазами лупает. Телёнок, бля, молочный.
– Командиру-то доложил?
Артур махнул рукой, поморщился:
– Сильней, чем я, командир его всё равно не выебет. Какой смысл тащить наверх дерьмо, которое можешь расхлебать сам?
Илья усмехнулся.
– Жалеешь ты их. А они тебя не пожалеют, вляпаешься по самые яйца.
Артур устало засмеялся. Возражать было лень.