– Ладно, ладно, – фыркнул замполит, – не бойтесь. Вот ваша роль, – он ловко выдернул из папки три листочка. – Что ж народ пошёл такой пугливый, к трудностям не готовый…
Гриша сгрёб листы с тумбочки, попытался рассмотреть крупно отпечатанные строчки. К горлу тут же подкатила тошнота, перед глазами замелькали кляксы, и он опустил руку.
– Я Кашалот, слуга царя морского, – пробормотал он. – Тащ замполит, раньше, чем я смогу вернуться к своим служебным обязанностям, я эту херню учить не начну.
Толстые губы замполита сердито сжались, но он добродушно произнёс:
– Конечно, Григорий, сначала – выздоравливайте.
Привалившись боком к ограждению рубки, Паша щурился на солнце и улыбался. Щёки пощипывало ветром, в глотке было свежо и солоно. Паша даже не пытался отойти под ветер, не запахивал ворот робы.
– Картошечки бы сюда жареной, – пробормотал он. – С укропом. Под шило – в самый раз.
– Мне и так хорошо, – блаженно отозвался Ивашов. – Самая главная пища у человека знаешь какая? Воздух. Вот я его никак наесться не могу.
– Или напиться, – хмыкнул Паша.
Он помолчал, рассеянно поглаживая ладонью перекладину, глядя, как внизу наваливаются на острый нос лодки прозрачные пенящиеся волны, отливающие холодной зеленью.
– Но всё-таки согласись, Лёха: одним воздухом сыт не будешь. Вот если бы картошки – да с селёдочкой…
Ивашов усмехнулся.
– Лучше уж с отбивной тогда. Знаешь, я служить начинал – ещё и зарплату толком не платили, перебивались не то что бы с хлеба на воду… а с хлеба на рыбу. Рыбы-то всегда полно было. И вот зовёт меня брат к себе в Москву на свадьбу. У него тогда свой бизнес был, он неплохо поднялся, квартиру купил, Мерс, всё по моде. Невесту нашёл – дочка владельца компьютерной фирмы. В общем, свадьба, ресторан, все разодетые, я в кителе сижу. Невеста воркует с братом, поворачивается ко мне: «Лёша, а что ж вы икры себе не накладываете?» Прямо передо мной салатницы – и с чёрной, и с красной. «Стесняетесь?» Нет, говорю, спасибо за угощение, но я дома икру каждый день ем ложками – надоела, смотреть уже на неё не могу.
– Ого! – Паша в восторге хлопнул в ладоши. – Вот так уел!
– А то! Брат так и поперхнулся. Спрашивал потом, не соврал ли я насчёт икры. А чего мне врать, если у меня в холодильнике стояли два яйца, пакет молока и пять банок икры, чтоб её. Но в эти детали посвящать брата было не обязательно, – Ивашов блеснул глазами.
– Молодец, – кивнул Паша. – А у нас так получилось, что я из родни вроде как самый удачливый. Городок маленький, сахарный завод закрылся ещё в начале девяностых, а больше там особо и работать негде. Ну, кто сторожем, кто охранником в школу, кто так и на огороде копается… А я, вон, подводник, – он хлопнул себя ладонью по груди. – Мне из школы звонили, хотят мою фотку в актовом зале повесить. Вроде как пример.
– Ну, красава, – засмеялся Ивашов. – А в школе небось троечником был?
– Не совсем. У меня даже пара пятёрок затесалась в аттестат – по геометрии и…
Ивашов легонько толкнул его под локоть, Паша осекся, вопросительно глянул на него.
– Вон, – Ивашов повёл бровями, указывая на высокую фигуру в чёрном форменном пальто поверх РБ, подходящую к ним по палубе. – Орёл госбезопасности.
Фигура направилась прямо к ним, поднимаясь в ограждение рубки, и Паша с Лёхой вытянулись по струнке, отдавая честь:
– Здравия желаем, товарищ капитан второго ранга!
– Товарищи офицеры, – особист приложил ладонь к пилотке. – Собственно, не обязательно так официально, мы ведь в походе, не на плацу…
Особист дружелюбно улыбнулся, и Паша растянул губы в ответ:
– Так точно, товарищ капитан второго ранга!
Особист поморщился, но тут же стёр недовольное выражение с лица.
– Я хотел бы с вами поговорить, товарищи офицеры. Особенно с вами, Павел Андреевич, как с механиком.
Ну здрасьте пожалуйста, началось в колхозе утро. Что может быть нужно от механика особисту?
– Вы ведь участвовали в ремонте холодильной установки, в которой произошёл взрыв, верно?
– Так точно.
– Ремонтная команда установила причину взрыва?
– Утечка фреона, – Паша пожал плечами. – Микротрещина в баллоне – скорее всего, из-за перепадов давления.
– А почему неисправность вовремя не заметили и не устранили?
Особист говорил спокойно, доброжелательно, но в нарочитой мягкости его голоса Паша чувствовал хищный азарт.
– Это было бы очень трудно сделать – разве что кто-то случайно полез в установку и обнаружил бы проблему с баллоном. Никаких сигналов о неисправностях на пульт не поступало. Видимо, утечка была незначительной.