Доктор тяжко выдыхает, голова опускается на подушку. Скорей бы уж всё в мозгах окончательно устаканилось и можно было бы работать.
Пациент выходит, шаркая тапочками по свежевымытому полу, и Вершинин заглядывает в палату. Волосы скрыты под медицинской повязкой, поверх РБ – халат.
– Ты как? – Вершинин улыбается, косится на часы. – Рановато по апельсинам ударять, сейчас вестовой принесёт суп. Аппетит перебьёшь.
– Не учи учёного, – Гриша сгребает корки в кучу на тумбочке. – Как-никак, я доктор на этой плавучей лоханке, даже если ты уже воображаешь себя на моей должности.
– Да кто ж меня на неё возьмёт? Я даже не офицер.
– И не медик, – Гриша снова откидывается спиной на подушку. – А ты чего без ПДА?
Красной коробочки с дыхательным аппаратом нет у Вершинина на бедре. Он пожимает плечами:
– Да неудобно носить поверх халата, ремень давит. Я в стол положил – если что, сразу достану.
– Мне не давило, – Гриша пожимает плечами. – Как знаешь. Только, если попадёшься командиру на глаза…
– Не попадусь, – улыбается Вершинин. – А что твоя роль? Уже начал учить?
Гриша отмахивается.
– Тебе тоже кого-нибудь всучили?
– Товарищ замполит грозится отдать мне роль Морского конька – причём требует, чтобы по сцене конёк не ходил, а только прыгал. Но, может, мне удастся откупиться рисунками в боевой листок.
– Надейся, надейся.
Из-за двери тянет перловкой – и впрямь вестовой с обедом. Вершинин помогает расставить на тумбочке тарелки, кивает Грише и уходит к себе в приёмную.
От перловки Гриша никогда не был в восторге, но после того, как пару дней во рту не было и капельки супа, есть очень хочется. Гриша хлебает пресную перловку жадными глотками, тянется за котлетами. Краем уха слышит из-за двери, как Сашка ищет таблетки от желудка – у боцмана изжога. Потом заходит чекист Олег – «как себя чувствует наш доктор?», заходит командир БЧ-2 – «молодец, док, ох и крепкая у тебя башка!», интендант приносит ещё коробку – на сей раз с яблоками.
Вершинин что-то пишет за его, Гришиным, столом, ручка поскрипывает. Наружная дверь хлопает, и после дежурного «чё там у Гриши?» за стенкой на несколько секунд повисает тишина.
Доктор усмехается себе под нос, слыша голос Артура – звучный, богатый модуляциями, но сейчас звучащий негромко, отрывисто:
– Надевай.
Стук открываемого ящика, шорох.
– Да вот он, Артур, – снова шорохи, – у меня всегда под рукой.
– Ты зашёл в палату, и в отсеке произошло возгорание. Каюта наполнилась дымом. Сколько секунд тебе понадобится, чтобы вернуться, добраться до стола и вытащить ПДА? На какой секунде ты наглотаешься угарного газа и свалишься?
Вершинин молчал – видимо, надевал и поправлял ремень.
– Саша, я думал, после пожара в пятом отсеке ты на своей шкуре прочувствовал, что с безопасностью на лодке не шутят. А ты рискуешь своей жизнью ради того, чтобы тебе ремень плечо не тёр.
Журналист что-то пробормотал в ответ смущённо и недовольно.
– Что за херня у тебя в мозгах? – голос Артура прозвучал тихо, но отчётливо. – Какого хера ты до сих пор не сдал мне зачёт по выходу из затонувшей лодки через торпедный аппарат? Я, что ли, за тобой должен по отсекам ходить и упрашивать: «Александр Дмитриевич, золотце моё, поучитесь ещё немного, как беречь свою жопу!»
– Исправлюсь.
– Исправляйся, – отозвался Артур, и его черноволосая голова заглянула в палату.
– Здорово, клизменная трубка, – хохотнул он, – давай, не залёживайся! Я на развод вахты – вечером с ребятами придём.
Запустив руку в коробку, он ловко выудил оттуда яблоко, куснул.
– Это, вообще-то, для больного, – сухо произнёс Вершинин ему в спину. Гриша махнул рукой:
– Да ничего, тут много. Заходи, Артур, и ребят приводи, а то у меня голова от скуки пухнет.
– Так вставать надо скорей, – назидательно произнёс Артур, снова погружаясь зубами в яблочную мякоть. – Вштавать – и жа приборку! Всякая тоска пройдёт.
Гриша ещё посидел на койке, тиская пальцами простыню, и кивнул:
– Встану.
Глава 16
– Слушай, а почему всё-таки мы будем идти к полюсу почти полтора месяца? Разве мы сейчас так далеко?
– Ну почему же, – Веснушка, младший штурман, отставил пустую тарелку, повернулся к Саше. – Если бы надо было идти максимальным ходом, за неделю дошли бы. Но мы же не просто так на полюс идём, у нас боевое патрулирование. Понимаешь, что это такое? – он выразительно поднял руку со стаканом. – Мы должны следить, чтобы никто чужой не сунулся к нам подо льды – а сами должны быть готовы в любой момент найти полынью, всплыть и шарахнуть по стратегическим точкам вероятного противника.