А вот ещё Артур – крупным планом, греет пальцы на кружке, из которой завивается дымок. Глаза прикрыл – после вахты, наверное. И снова командир – уже наверху, в профиль, в распахнутом пальто с погонами. Ветер: волосы развеваются, полы развеваются…
Всё? Вот Вершинин зараза, хоть бы разок соседа своего нарисовал. Делишь с человеком каюту, посвящаешь его, понимаете ли, в тонкости подводной службы – и никакой тебе благодарности.
Прищёлкнув языком, Илья закрыл альбом и полез обратно наверх. Уже и комбинация из головы вылетела, попробуй вспомни цифры.
Всё из-за Вершинина с его рисунками. Вот уж точно – зараза!
Глава 17
Смуглый лоб Артура был гладким и тёплым под её пальцами. Она прикасалась к нему осторожно: убрать выпавшую из-под парика чёрную прядку, осторожно оттянуть верхнее веко и коснуться кисточкой там, где кожа пряталась в складке.
Артур моргал, морщился.
– Уму непостижимо, – он покосился в зеркальце, которое услужливо держал Паша. – Бабы так каждое утро себя раскрашивают. Как им терпения хватает?
Саша тихонько усмехнулась.
– Ну, дело практики. Человек со стороны посмотрит на пульт управления общекорабельными системами, и у него глаза разбегутся. А ты не глядя пальцем ткнёшь и найдёшь нужную кнопку, верно?
– А как же, – хмыкнул он.
– И потом, если ты думаешь, что все женщины каждый день красятся, могу тебя разочаровать.
Он приподнял брови, и Саша нахмурилась:
– Застынь, пожалуйста, не двигай лицом. Сейчас всё опять размажется.
– Не знаю, – Паша повертел в руках коробочку с тенями, – моя Настюха из дому не выходит, не наведя красоту. Вот, купил ей, хотел перед автономкой порадовать, – он вздохнул. – Поругались – я и забыл про все эти штучки, так в сумке и лежали.
– Вот и отлично, – Саша промокнула веко Артура влажной салфеткой, – на благое дело пойдут. У нас будет самая красивая Русалка.
– Только не наступи ей на хвост, – хохотнул Паша. Артур поспешно приподнял отрез зелёной клеенчатой ткани, шлейфом стелящийся по полу и должный изображать тот самый хвост.
– Умельцы, мля, – вздохнул он, – даже не могли плавник нормальный соорудить.
– Ну извини, – Паша развёл руками, – матросы как-то больше привыкли торпеды заряжать и палубу драить. Пройти курсы кройки и шитья не успели.
– Я похож не на русалку, а на великосветскую блядь на балу у Петра Великого, – буркнул Артур, заглядывая в зеркало.
Саша хихикнула:
– Почему у Петра?
– Потому что наш первый император любил посмеяться и вкусы у него были совершенно непритязательные. Другой выставил бы эту вульгарную особу из дворца, а Пётр ручку бы поцеловал и ещё на менуэт пригласил.
Паша округлил глаза:
– На что?
– Ме-ну-эт, – по слогам протянул Артур, поправляя спутавшиеся ярко-оранжевые нитки парика. – Танец. Медленный и печальный. Паш, советую тебе до конца автономки перестать смотреть порно и взять у замполита пару исторических романов. Будет чем мозги занять, а не только руки.
– А я тебе советую заткнуться и не умничать, – беззлобно буркнул Паша. – Сань, губы будем ему красить?
– Конечно, – она убрала кисточку в коробку. – Губы у русалки должны быть алыми, как коралл.
– Ну, вот, – Паша снял с помады колпачок. – Настя любит посветлее, так что не сильно ярко получится.
– В самый раз. Артур, не надо делать утиные губы, наоборот, растяни их, улыбнись. Да не скалься!
Смуглая курчавая грудь Артура, замотанная в простыню на манер корсета, задрожала от смеха. Засмеялась и Саша:
– Товарищ командир дивизиона живучести, через десять минут вы должны прибыть в центральный пост для начала представления. А вы гримировку срываете.
– Всё, всё, – он поднял ладонь, – рисуй, журналист.
– А я читал, будто в какой-то американской газете журналист переодевался в бабу, чтобы попасть в закрытый клуб для лесбиянок! – Паша блеснул глазами. – Он потом статью написал, а бабы эти у него сто тыщ отсудили.
Артур что-то неопределённо промычал, не закрывая рта. Саша хмыкнула:
– Хочешь последовать их примеру? Дождаться, пока на лодку под видом мужика проберётся журналистка, и подать на неё в суд?
Паша озадаченно потёр лоб.