Она испуганно повернулась к нему, и он усмехнулся уголком рта:
– Тебе-то можно. Головой не верти, люди смотрят. Несолидно. И так, прости господи, баба на борту…
Саша тихонько фыркнула, не без труда подавила желание обернуться ещё раз, посмотреть, как ветер ерошит чёрные вихры Артура под пилоткой.
Командир сбежал по сходням ловко, молодцевато. Упруго чеканя шаг, приложив ребро ладони к пилотке, направился к коренастому военному, стоящему чуть впереди остальных.
– Товарищ командир дивизии, – раскатилось эхом, – подводная лодка К-214 «Белуга» возвратилась с боевой службы. Боевая задача выполнена. Потерь среди личного состава нет. Материальная часть в строю. Командир подводной лодки капитан первого ранга Кочетов.
Комдив что-то сказал ему – тихо, наверху не было слышно. Выставил руку, от души тряхнул протянутую навстречу ладонь и неловко обхватил долговязого Кочетова за плечи, обнимая.
– Товарищи подводники! Поздравляю вас с возвращением и успешным выполнением боевой задачи!
Загремело «ура», пугая мечущихся чаек, и по взмаху руки комдива двое матросов в нарядной отглаженной форме понесли к Кочетову накрытый рушником поднос. Саша невольно вытянула шею, прищурилась: хлеб-соль, что ли? А, да это же поросёнок! Дядя столько раз рассказывал.
– Я думала, эту традицию забросили ещё в девяностые, – тихонько хмыкнула она.
– В девяностые чего только не забросили, – неодобрительно буркнул старпом. – Правильные вещи не надо забывать.
Ветром к ним уже тянуло сочный запах жареного мяса, и Саша невольно сглотнула слюну. Надо было лучше позавтракать. Думала, пара часов – и поест на берегу, по-настоящему, а тут, кажется, никто не торопится их отпускать.
Не она же одна ждёт. Вон, женщины – им даже на причал пройти не дали, так и стоят в сторонке. Кто-то комкает в пальцах платок, то и дело прикладывает к глазам, рядом ещё одна машет красной косынкой. А не ей ли Пашка машет в ответ? И сердитые взгляды старпома ему нипочём. Наверное, это его Настя.
Рядом с ней – черноволосая, статная, в темно-синем пальто, обитом мехом, и светлой шапочке. Стоит спокойно, положив руку в перчатке на столбик ограждения. Интересно, чья она?
Задумавшись, Саша не сразу заметила движение вокруг. Ряды, выстроенные на палубе, распадались, люди уже шли к трапу.
– Всё? – она поспешно шагнула к старпому. – Можно?
– Иди, иди уже, – он дёрнул головой.
Саша через силу улыбнулась, пытаясь что-нибудь сказать, но слова не шли на ум, и она протянула руку, неловко сжала его холодные шершавые пальцы.
– Иди, – фыркнул старпом, легонько подпихнул её в спину.
Она кивнула. Повернулась, медленно пошла к трапу. Лодка всё ещё ходила вверх-вниз на волнах, и не стоило рисковать снова потерять равновесие слишком близко к краю, как месяц назад, в ледяных водах.
– Саш, – пальцы коснулись её запястья. Что-то перехватило внутри, встрепенулось, заколотилось.
Артур взял её под локоть, отвёл в сторону, давая другим пройти к трапу. Чёрные глаза блестели.
– Саш, мы матчасть выводим в исходное. Нас отпустят ближе к ночи.
– Ты… – она растерянно оглянулась, обвела рукой берег, солнечный, сияющий, – тебе даже спуститься нельзя?
– Никому из механиков нельзя. Пока не закончим. Но мы быстро, к ночи наверняка освободимся. Саш, – он сунул ей в ладонь что-то холодное, железное. – Улица Макарова, двенадцать. Комната тридцать восемь – это на третьем этаже. Улица самая первая от моря, не ошибёшься, а если что, спросишь у кого-нибудь, тут все всё знают. – Он сглотнул, на смуглых щеках едва заметно проступал тёмно-багровый румянец. – Ты придёшь? Приходи. Пожалуйста.
Саша раскрыла ладонь, на ней поблескивал ключ с продетым тёмно-синим растрепавшимся шнурком.
– Я… да, я приду, – она стиснула руку, бороздки ключа впечатались в ладонь. – Во сколько?
– В одиннадцать… да нет, в одиннадцать нас хорошо если отпустят, – он запустил пятерню в волосы, ожесточённо потирая затылок. – Давай в двенадцать. Или в одиннадцать, если ты не хочешь выходить слишком поздно. Так-то у нас светло всю ночь, и бояться некого, все свои. Слушай, ты приходи, как тебе будет удобно, а я – как только, так сразу. Хорошо?
Саша тихонько засмеялась.
– Хорошо.
– Караян, тебя командир БЧ-5 ищет!
– Иду, – отозвался он, не оборачиваясь. Сгрёб её за плечи, притиснул к себе крепко-крепко – её обожгло, она хватанула ртом воздуха. Выпустил её и зашагал к ограждению рубки.
Она постояла, поправляя завернувшийся воротник куртки, успокаивая сбившееся дыхание. Крепко ухватилась за перила трапа, принялась спускаться.
Занятно: когда она в первый раз лезла наверх – думала, что слезать будет страшнее.