– И за то, чтобы гальюн вовремя продували, – подал голос парень за его спиной. Артур сердито обернулся:
– А тебя никто не спрашивал. Связист на подлодке – это вообще ошибка природы, тупиковая ветвь эволюции. Ох и не повезло тебе, Вершинин, с соседом, – он повернулся к Сашке, подталкивая второго вперёд, и тот возмущённо обернулся:
– Это мне с ним не повезло! Я думал, ты мне поможешь его как-нибудь по-тихому извести.
– Видал, Вершинин, как у нас обращаются с журналистами? Знакомься: Илья Холмогоров, связист, лентяй, душитель свободной прессы. Но ты его не бойся, в душе-то он добрейшее создание. Бойся меня, – он вновь сложил руки, – я из тебя все кишки выну и на буй-вьюшку намотаю. Давай, одевайся, – он кинул на кровать пакет. – Бери с собой пэдэашку и дуй ко мне в девятый отсек. Чего до ужина ждать – начнём прямо сейчас делать из тебя подводника.
– Ладно, – Сашка с сомнением покосился на пакет. – А пэдэашка – это что?
– Портативный дыхательный аппарат, – Артур наклонился, рванул пакет, извлёк оттуда красную коробочку на ремне – такую же, какая висела на бедре у него самого. – Вот он, – приоткрыл, изнутри торчал длинный хобот. – Без него из каюты ни ногой.
– Да без толку, – Илья закинул ногу на перекладину, влез наверх. – Он хорошо если к концу автономки им пользоваться научится.
– Почему вы так думаете? – тихо спросил Сашка. В горле заскреблась обида.
– Да потому что на тебя один раз посмотришь – сразу всё понятно, – Илья вытянул ноги, повернулся на бок к нему спиной. – Будешь выходить – дверью не хлопай, я сплю.
Ладонь Артура ощутимо пихнула Сашку в спину.
– Ещё не родился такой дебил, которого я не мог бы научить включаться в дыхательный аппарат. Так что меньше слушай этого соню и больше занимайся делом. Сам доберёшься до отсека или мне над тобой стоять, как наседке?
– Нет-нет, – Сашка поспешно потянулся за пакетом, вытряхнул на койку синюю робу из плотной ткани, такие же штаны, прорезиненные тапки. – Сейчас переоденусь и приду.
– Давай.
Артур повернулся и вышел.
Сашка сел на койку, обхватил голову ладонями. В висках стучало.
– Ну как? – сонно, сипло донеслось сверху. – Дошло, что это тебе не прогулочка по Неве на катере? Надумаешь плакать – отсек не затопи.
Сашка промолчал. Посидел ещё немного, бросил быстрый взгляд вверх и принялся торопливо стаскивать пижамную рубашку.
Лучше не задерживаться.
Глава 4
– Огурец, говоришь?
Доктор, долговязый паренёк с тонкой длинной шеей, поглядывал на Пашу Карцева с видом мудрого аксакала, тонкой струйкой наливая прозрачную жидкость из банки в стакан. На лодку его прислали меньше месяца назад, это была его первая автономка, но экономить спирт он уже научился, как научился гонять матросов из трюма к себе в лазарет и обратно с ящиками, не кашлять в курилке, насквозь пропитанной копотью, и отзываться «так точно!» в ответ на любое слово начальства. Паша доктора уважал – и к кому, как не к нему, было прийти с тяжестью в голове и на душе?
– Значит, огурец, – повторил доктор, поставил стакан перед Пашей. Тот жахнул его одним махом, жадно глотнул воздуха – внутренности обожгло, в висках застучало гульче. – И что ты с ним делал?
– В том-то и дело, Гриш, – Паша придвинулся к столу, – я его резал. Взял нож и вспорол ему бок – от сих до сих, – он рубанул рукой, и доктор осторожно отодвинул от него банку. – И хотел его есть, посыпал солью. Тут сигнал на вахту подали – я и проснулся.
– Ну, прекрасно, – доктор закинул ногу на ногу, плеснул себе. – Чего ты всполошился-то? Не успел во сне похрустеть огурцом и теперь страдаешь?
Паша помотал головой.
– Гриш, ты не понял, – он положил локоть на стол. – Что, если это был не огурец? То есть огурец, конечно, но значил он совсем другое.
– Да наверняка, – отозвался доктор. – Ты Фрейда почитай, там тебе будет и про огурец, и про банан, и про всякую прочую колбасу. Это нормально, Паш, – он хлопнул Пашу по плечу. – В автономке и не такое может сниться.
– Да нет же, – буркнул Паша, – ты вообще куда-то не туда сворачиваешь. Огурец – он же похож на нашу лодку!
– А, ну да. На неё тоже.
– И я ей во сне вроде как брюхо вспорол. Понимаешь? Так-то сон – это ерунда, конечно, – он запустил пятерню в волосы на затылке. – Но вдруг я и вправду где-нибудь накосячу и из-за меня мы все в жопу угодим?
Доктор хмыкнул себе под нос.