- Дай я! – послышался требовательный голос.
- Уйди от греха подальше, натворила дел, - прошипел я на чистом русском. Может поэтому Лиана не послушалась. Хотя кого я обманываю, она бы не послушалась в любом случае.
Маленькие пальчики ловко развязали полотенце и осторожно повернули запястье в сторону света.
- Плохая рана, нужно обработать.
- От бешенства?
- Очень смешно, Воронов.
- А ты себя-то в зеркало видела? Вон, полюбуйся, кровь на губах запеклась.
- Не нужно было меня трогать.
- Я тебя сейчас еще раз трону: пинком под зад, если не свалишь.
Лиана не ушла, а я не стал никого пинать. Пока шипел и матерился, девушка спустилась вниз и принесла флакон антисептика с бинтами. Усадила на кровать и долго корпела над пострадавшим запястьем, обрабатывая рану. Потом молча встала и пошла шуршать пакетами, накрывая на стол, словно ничего не случилось. На свет появились коробочки с красной рыбой в специях, фруктовые салаты, и обязательный десерт в виде пирожных. Альсон не изменяла своим привычкам, раз за разом покупая комплект одного и того же набора.
Поставила пустую тарелку на край стола, где по ее мнению должен был сидеть я. Сама уселась напротив, подогнув одну ногу под себя, и принялась увлеченно жевать, смешно набивая щеки.
Посмотришь со стороны – милое создание, а десятью минутами ранее эта милота едва не выдрала кусок мяса вместе с сухожилиями.
- Что это было? – спросил я, не выдержав. – Очередной приступ ревности?
Малышка согласно кивнула.
- Ты же меня не любишь, сама говорила.
- А разве ревность только между влюбленными бывает? - прошамкала девушка набитым ртом. – Ты, Воронов, в академии психологию плохо учил. Вместо того, чтобы пялится на зад Валицкой, должен был слушать и запоминать: что бывает ревность за внимание родителей, за внимание старшего брата или сестры.
- Психологию в академиях плохо учил, - передразнил я, раздувая щеки. – Прожуй сначала, а потом говори.
В ответ мне попытались показать язык, но именно что попытались: изо рта моментально посыпалась еда. Лиана запоздало вспомнила, что леди, да еще с благородным воспитанием. Схватила со стола салфетку и принялась торопливо прикрывать нижнюю часть лица.
Хотел я ввернуть пару острых словечек про малое дитя, но передумал. Девчонка выглядит голодной, пускай хоть поест нормально, а шутки подождут.
Пока за столом позвякивали посудой, я встал с кровати и отыскал пульт. Пощелкал по каналам, проверяя на работоспособность. А он на удивление крепким оказался, разве что пластиковый корпус треснул тонкой сетью паутины.
- Анастасия Львовна сказала, что я буду ревновать тебя ко всем, к кому проявишь повышенное внимание и заботу, - послышался тихий голос из-за стола.
- А таблеток она тебе не прописала?
- Я должна справляться сама, потому что лекарства туманят разум и мешают работе… так она сказала.
- Правильно, работа превыше всего! А то, что ты на других людей кидаешься, это пару пустяков, это потерпеть можно. Еще чудо, что никого не убила, не загрызла в темном переулке.
- Хотела убить.
- Что? – переспросил я, не поверив собственным ушам.
- Певичку твою хотела кончить, - заявила Альсон обыденным тоном, словно речь шла о пустяках вроде ненастной погоды за окном. – Я же видела, как ты по ней сохнешь, бегаешь рядом, словно верный песик.
- Работа у меня была такая, бегать песиком и охранять.
- А секс тоже входил в условия контракта? Чего глаза вытаращил? Между прочим, перенапряжение вредно для глазных яблок.
- Между прочим подсматривать плохо.
Лиана лишь фыркнула в ответ.
- Тоже мне, нашлась важная персона. Да у тебя на роже все было написано. И ладно бы, нормальную девчонку нашел, а то связываешься вечно с ущербными. Что Ловинс эта твоя, вечно комплексующая по поводу индивидуальности, что Юкивай.
«Что Альсон», - подумал я, но в слух ничего не сказал.
- Одна Кормухина нормальной была, и то только потому, что ей приказали.
- Я смотрю, кто-то любит копаться в чужом белье. Может про тебя поговорим для разнообразия?
- Давай, - легко согласилась девушка. – Хочешь узнать, где и в каких позах папа меня трахал? Сколько раз в день раскладывал, и кто из слуг или братьев при этом присутствовал?
- Лучше ешь свои салат молча, - пробурчал я. Слушать про гребанного папа совсем не хотелось. Вместо этого встал и пошел в ванну.
Не могу, сложно с ней. Хочется одновременно прибить и погладить по голове - странное чувство, двойственное, впрочем, как и все, что связано с фамилией Альсон.