Интересно, какой радиус действия у эффекта - метров тридцать, пятьдесят? И сколько людей под него угодило?
Не о том, не о том сейчас думаю. Светку надо искать и Анатолия, чтоб его…
Скидываю давно мешающий второй ботинок. Под ступнями пошла гладкая поверхность, оставив позади трещины и мелкие камешки. Появились звуки в виде гула работающих приборов: может местные счетчики, а может бытовая техника за стенкой.
Выхожу на лестничную площадку и читаю табличку, прикрепленную к стене: этаж 482. Бросаю взгляд вниз, и голова начинает кружится от высоты – цифры не обманули. В соседнем помещении идут лифтовые шахты, но только дурак рискнет воспользоваться кабинкой после всего случившегося. Светка дурой не была, скорее хреновым диверсантом или шпионом, потому как наследила по полной: отпечатки босых ног уходили цепочкой вверх по лестнице. По ним и иду, минуя пролет за пролетом.
На 493 этаже останавливаюсь, услышав странный шум. Словно гудит рассерженный рой пчел, потревоженный внезапным вторжением. Ступая осторожно, выхожу в коридор и в другом конце вижу Палача… Он это, потому как ни с кем другим не перепутаешь: тонкие ножки, перекаченный торс и голова. Не голова - осиное гнездо, раскрывшееся лепестками роз и выпустившее на волю сотни мелких мошек. Они вихрем разлетаются по этажу и исчезают, просачиваясь сквозь стены.
Гребаная Тварь, что же ты творишь?
«А разве не понятно», - издевается внутренний голос, - «Анатолий вышел на охоту. Завтра по всем каналам пройдут новости о кровавой бойне, устроенной в многоэтажке».
Тусклый свет под потолком начинает подрагивать, то высвечивая уродливую фигуру, то погружая в зыбкую тень. Черный вихрь кружит в воздухе, набирает скорость. Еще мгновенье и воронка разбивается на многочисленные рукава, не выдержав заданного темпа. Хлещет отростками по полу, по потолку, по стенам, выбивая снопы черных искр.
Насекомые разлетаются в разные стороны, и до меня с запозданием доходит, что никакие это не осы, а кусочки некогда единого кома, сотканного из тысячи лиц. Огромного шара на плечах Палача, который ошибочно принял за голову.
«Бежать прочь», – вопил воспаленный разум, но я, как последний дурак, стоял и смотрел. Зрелище завораживало потустороннею мощью – силой, находящейся за гранью человеческого понимания. Наверное, так смотришь на торнадо, что огромной воронкой соединяет меж собой землю и небо. Разбушевавшаяся природная стихия…
И тут за стенкой истошно завопили. Голос сорвался, начал булькать, захлебываясь в собственном крике.
Я перепуганным зайцем рванул с места, и побежал вверх по лестнице, прочь от страшного зрелища. Ступеньки замелькали сплошной серой линией. Я перепрыгивал их по две, по три, и в конце концов допрыгался, споткнувшись и больно ударившись коленкой.
Падение подействовало отрезвляющим способом: потерянные мысли вернулись в голову.
Светка… точно, нужно найти Светку, иначе все зря. Не смогу сбежать, не смогу бросить. Мо и парни все поставили на кон: свою работу, свое будущее, лишь бы остановить тварь. Тысячи людей погибли и Альсон… Которая жива, и которая не умерла, пока сам не удостоверюсь в обратном. Не думать и не сомневаться, двигаться вперед.
«Ну и что ты собираешься сделать с Кормухиной, когда найдешь?» - глумился внутренний голос. - «Она же четко дала понять – никаких переговоров».
Не думать.
«Воронов, ты с ней не справишься, она гораздо сильнее тебя».
Не сомневаться.
«Беги, дурак, пока есть такая возможность. Найдут под утро в небоскребе, переполненном мертвецами и всех собак повесят. Скажут, очередной маньяк из отсталого мира, выпотрошивший тысячу людей за ночь. Беги, герой херов!»
Вперед, к цели…
И внутренний голос сдался.
Последний этаж - сорванная с петель дверь валялась на полу. Надежная преграда, такую великану Гербу одолеть не под силу, а вот хрупкая Кормухина каким-то образом справилась. Я перешагнул через порог и оказался на крыше.
Над головой россыпью звезд горело ночное небо. Большая луна было настолько яркой, что я без труда различал мельчайшие трещинки под ногами. Ветер холодил голую грудь, напоминая про обноски одежды, что с трудом держались на теле.
«А ведь костюм взят напрокат», - пронеслась в голове шальная мысль. Эх, Мо и ворчать будет, когда наступит пора возвращать лоскуты и остаток галстука.
Прости, напарник, так вышло.
Кормухину долго искать не пришлось: она стояла неподалеку, обняв себя за плечи. Голое девичье тело, перепачканное грязью и кровью, била мелкая дрожь. Из одежды остались разве что трусики, да остатки бюстгальтера, давно не скрывающие грудь.