— Иного тона вы не заслуживаете. И не распускайте павлиний хвост.
Подошла Уля, взяла меня за руку, отвела к нашему столу. Прибежал
администратор и сразу ко мне.
— Вам нехорошо? — спросил он. — Прошу успокоиться, у нас не принято громко разговаривать. Здесь место отдыха…
— Ладно, все понятно, — сказал я. — Спасибо за ваше участье, но это лишнее.
Администратор потоптался на месте, а затем, бросив кроткий взгляд на Неструева, медленно отошел и остановился недалеко от нас — на случай нового конфликта. В это время заиграл оркестр, и я пригласил Улю на танец. Она с готовностью пошла, ей все равно, что делать, только бы я успокоился и не затевал скандала.
— Мы с вами говорили о музыке, — напомнил я. — А каково состояние нашей нынешней эстрады? Вы могли бы сказать?
— Самое необъяснимое, — сказала Уля. — В ней почти то же, что сегодня с вами. Скажите честно, вы пришли сюда ссориться?
— Что вы, Уля! — смутился я. — Просто не люблю, когда мухи садятся на мою тарелку. Но если вам кажется, что я делаю что-то не так, я готов исправиться и стать прежним.
— Да, пожалуйста, — кивнула она, не взглянув на меня.
Танец кончился. Мы вернулись к столу. Несколько минут, пока оркестр отдыхал, сидели молча. Но я понимал, что прежнее чувство привязанности к новому человеку покидает меня, что милая девушка Уля словно бы отходит на второй план, уступая место другой, по имени Оксана. Она сидела за столом, охраняемая автором «Мясного отдела», но по ее нечастым взглядам я видел, что мой выпад против ее спутника оказался для нее и неожиданным, и уместным.
Я старался не смотреть на нее, потому что рядом сидела Уля, такая внимательная и серьезная — и уже немало настороженная, готовая обидеться и даже рассердиться. Я позвал ее сюда для радости, а радости не получалось.
«Глупо выходит, — с сожалением думал я. — Сейчас я не тот, что был при знакомстве, сейчас она бы не согласилась пойти со мной. Меня изменили водка и этот, из „Мясного отдела“…»
Когда заиграл оркестр, Уля спросила:
— Вы готовы еще танцевать?
— Да, хочу пригласить подругу моего идейного врага.
— Не нужно, оставьте их, пока не случилось неприятностей.
О, как права юная Уля! И ведь понимал же я, что права, но меня несло. Я шел на обострение, уверенный в своей правоте, в том, что всегда и везде нужно отстаивать правду и собственное достоинство.
Я показал Оксане, что собираюсь пригласить ее на танец, и она кивнула. Ее кавалер даже не взглянул на меня. Тем хуже для него. Пускай жует от злости губы и поглощает столь привычное для него мясо. Мы вышли на середину зала и, зажатые веселой толпой, стали медленно двигаться в такт музыке.
— Вы правильно сделали, что вернули ему визитку, — сказала Оксана. — Он их раздает налево и направо. Он сегодня только при мне штук десять раздал.
— Он вручил и моей спутнице, — сказал я.
— Да, она ему понравилась. А меня вы пригласили, чтобы насолить ему?
— С какой стати? Просто пригласил, без всякой причины.
— Тем лучше, тем лучше, — сказала она, очевидно не особенно прислушиваясь к моим словам.
Я увидел, что Неструев поднялся и стал приглашать на танец Улю. Но она повертела головой — отказывает. Неструев растерян, однако делать нечего, надо возвращаться. Молодчина Уля! Пока я добиваюсь чего-то невнятного и мне самому противного, она сохраняет главное — остается самой собой.
— И давно вы знакомы со столь популярным автором? — спросил я.
— С прошлой недели. Он выступал у нас в университете. Рассказывал, как создавал свой роман. Нас было человек двадцать, а книгу прочитала одна я. И задала ему два вопроса. Он был так рад, стал отвечать. А после вручил мне визитную карточку и попросил, чтобы я позвонила. И вот…
— Не жалеете?
— Да так, еще не разобралась. Но следующий раз откажусь.
Танец кончился. Я повел Оксану к столику и вдруг увидел, что Ули нет. Оглянулся — может быть, она тоже танцевала? Нет, не видно. Пошла в туалет?
Сел к столу, выпил рюмку и, пожевав хлеба, стал смотреть на входную дверь: где там Уля? Прошло минут пятнадцать, а ее все не было. Казалось, она вот-вот придет, пока не дошло до меня, что Уля не вернется. Я стал ждать официантку, чтобы расплатиться за свой заказ. В бутылке еще оставалась водка, и на столе покоилась початая бутылка шампанского, но я не прикоснулся к ним — хватит. Где там официантка Люда… нет, Лида? Душно, и бьется пульс в висках — дает себя знать перебор.
Неструев переместился со стулом вправо, так что я не вижу Оксану — хитер мясник, умело разлучает нас… Вот официантка, сейчас она меня отпустит.