Оставался всего один выход – взятка начальнику поезда. Он хотел по двести долларов с каждого. Но мы соврали ему, что мы бедные походники, и что у нас есть только двести долларов на всех. Встречает ли нас кто-нибудь в Душанбе? Остальная группа? Нет, не встречает. Мы одни. Договориться удалось. В конце концов, если бы нас поймали, начальнику поезда тоже было бы не сдобровать. Думаю, он знал, что мы вынуждены будем дать ему взятку, поэтому и посадил нас на этот поезд.
Прохождение границы должно было быть ночью. К вечеру мы упаковали все свои вещи, убрали купе, взяли с собой только документы и отправились за начальником поезда, а весь вагон желал нам удачи и болел за нас. Я очень надеялась, что хотя бы прятать нас будут вместе. Меньше всего хотелось оказаться в этой ситуации одной. В итоге, меня спрятали под столом в купе начальника поезда, и стол накрыли скатертью. А Шухера с Ромой заперли в туалете. Места для троих не было нигде. Когда нас разводили по разным местам, мы пожелали друг другу удачи и договорились, что если кого-то заметят, сдаёмся все.
И вот я сидела, скрючившись, под крошечным столом в купе начальника поезда. Ожидание казалось вечностью. Вскоре в вагон зашли пограничники.
- А здесь что? – спросил голос.
- Да здесь ничего, здесь закрыто, - ответил начальник поезда, - это моё купе.
- Давайте откроем, - сказал голос.
Послышался звук открывающейся двери. Я увидела ноги двоих людей. Сердце бешено колотилось, хотелось кашлять, из носа текло, но мне нельзя было даже дышать. Стоило только пограничнику приподнять скатерть, и всё пропало. Я не видела, что именно делал этот человек, но мне показалось, что он приподнимает матрасы на полках. Начальник поезда что-то говорил ему в это время, чтобы отвлечь, видимо, но я совершенно не помню, что. Вдруг буквально в нескольких сантиметрах от меня появились ботинки. Ещё чуть-чуть, и всё пропало. Одно движение, один звук, и мы втроём в туркменской тюрьме. Я чувствовала себя героиней какого-то плохого фильма. Всё это происходило не со мной. Вдруг появился третий голос, женский.
- А, так вы всё ещё тут? – сказал голос бодро, - У меня для вас уже поесть готово, пойдёмте, а то остынет! А потом уже и располагаться будете.