Воительница очень постаралась принять наказание как должное. В конце концов, еще один орден у неё уже — почти на груди. А, по рассказам отца, в войсках и за куда меньшие провинности жестоко наказывали.
— А что Благородный Принц имел в виду под «безопасностью кобыл»? — Вайола пыталась учесть все особенности привычного ей Айшака. Хотя, то, что она собиралась рассказать, было не совсем приличным для девы. Но для воина — вполне.
— Естественно то, что испортить местную породу, лошак не в состоянии. И здешние селяне могут не опасаться рождения мелких ослоподобных жеребят.
— Могут! — Воительница густо покраснела.
— Достойная Вайола! — Даэрос взял менторский тон. — Да будет Вам известно, что лошаки — поголовно бесплодны. Даже если этот высокопрыгучий лошак и достигнет нужного э… уровня… Короче, если ему удастся сделать садку, все равно потомства не будет. Ясно?
— Ясно! Лошаки — бесплодны! — Воительница помялась и добавила. — Айшаки — нет. Проверено.
— Что!? Вы шутите? — Полутемный был поражен. — Это же невозможно!
— Точно. Они так и размножаются. Если у кобылы рождается жеребенок-айшак, то это очень полноценный жеребец. А ничего другого у кобылы не рождается. Обычно. Вообще. — Припечатала дочь Искусной Оплодотворительницы.
Даэрос нахлестывал Крысака и усваивал новую информацию. Речь шла о действительно невиданном чуде, с точки зрения естественного закона природы. Из пояснений Воительницы следовало, что любая кобыла, неважно какой породы, рождала айшачат от айшака, и при этом полученные айшаки не вырождались. То есть — качеств породы не утрачивали. Как будто кобыла, сама по себе, была лишь временным сосудом для вынашивания этой «погани». Когда у дороги показалось первое село, Даэрос в своих мыслях уже дошел до бодучих козлобыков и шипящих свиногусей. Крысак бежал мелкой рысью, а Полутемный решил, что после того, как они с братом решат задачу по вызволению Темных собратьев из-за Предела, то непременно посетят Орден Сестер Оплодотворительниц. И он обязательно найдет способ изничтожить это гнездо научной заразы. Деликатно, так чтобы женщины не пострадали, но качественно — чтобы и следа их плодотворной деятельности не осталось.
Через полчаса бодрого бега мерин стал выдыхаться. Дома, которые они сходу миновали, уже превратились в еле видимые точки. Кругом простирались поля. Вайола начала заметно нервничать. Даэрос — тоже. Если за ними ринется верхами полсела, которому всю ночь не давал спать, окрыленный любовью Айшак, то спрятаться будет негде. Полутемный передал вожжи Пелли, соскочил с телеги и приник к земле.
— Скачет. Один. Козлит. Где-то ногу повредил, не иначе. Ну и пусть догоняет, как знает! — Даэрос был зол.
— Не повредил! — Воительница повеселела. — Это у него всегда так, если кобыл — много. Он… это… мама говорила «до спазмов в паху». Айшаки же, они — хитрые. И сильные. Если кобыла высокая, он её сначала забьет, чтобы упала…
— Вайола, довольно! Пеллиэ сейчас совсем расстроится. Мы уже поняли — ни одной кобылы это отродье не пропустит.
— А я о чем? Поэтому догонять нас не на чем. Айшаки, они же — умные. Они с жеребцов начинают. Что Вы все так на меня смотрите? Сначала они забивают самцов. Ну, не до смерти, а так чтобы не мешали. Кобылы… Кобылы потом не очень хорошо бегают. А…
— Довольно! — Даэрос потерял всякое терпение и Крысаку досталось хворостиной ни за что ни про что. — Вы бы лучше представили, как дня через два в этом селении остановятся те, кто едет за нами. Представили? А теперь подумайте, что им могут рассказать словоохотливые селяне.
— Ну, может, селяне решат, что лошак — бешеный. — Нэрнис пытался взглянуть на ситуацию с другой стороны.
— Нэрьо, это же — селяне! Ты представляешь себе бешенство, которое начинается с разноса стойла, в котором стоит вожделенная кобыла?!
Позади послышался дробный галоп и хриплое дыхание. Айшак нагонял телегу. Конечно, он не мог отчитаться перед хозяйкой и Даэросом в своих подвигах. И никак не мог их заверить, что все обошлось как нельзя лучше. Что он — животное буйное, но — разумное. И в село он не совался. Не пришлось. Он всего лишь напал на табун, который выгнали в ночное. Там и был-то всего один жеребец. Мерины его не интересовали. А кобыл он отогнал. И сельские мальчишки, собравшие к утру кобыл, вовсе не собирались рассказывать старшим, что не смогли справиться с невесть откуда взявшимся лошаком. Они пригнали измученных лошадей, но пригнали всех. И каждый из пятерых лгунишек получил свою порцию похвалы за спасение табуна «от волков». Этого уже и сам лошак не знал. Но зато он понял, как сильно виноват. Сначала ему это объяснила хозяйка. А главный жеребец аргументировано добавил кулаком. Айшак оценил крепость его «копыта» и потрусил за телегой. В конце концов, за удовольствия надо платить.
— Надеюсь, что о нас не станут расспрашивать в каждой деревне. — Даэрос вздохнул. — Нэрьо, ныряем в шалаш. Вайола, привяжите Вашего Айшака покрепче. Вдруг, ему было мало кобыл для полного счастья?!
Впереди показалось придорожное село — второе за этот день. Полутемный решил его проехать — дома лепились почти вплотную по обе стороны дороги, а провизию купить в самом крайнем доме. Лучше, так и вовсе на выселках. По его воспоминаниям, где-то даже имелся удаленный хуторок. Двадцать лет назад там жила вдова, по общему решению села — ведьма. Об этом он сообщил своим спутникам и сразу же пожалел о своей откровенности. Девы не горели желанием идти за едой к колдунье.
— Единый Создатель! Нэрьо, подтверди нашим девам, что колдунов и ведьм среди людей не бывает. Фокусников и обманщиков — сколько угодно. А в селах такие слухи распространяют местные мужики, чтобы жены списывали их похождения на ведьминские привороты. Как это, какие похождения? Какие еще могут быть похождения к живущей на отшибе вдове — не за зельями же. Вот, у Айшака спросите какие! Нет, не все мужчины — айшаки. Воительница, надеюсь, Вы нас с братом не имели в виду? А то у нас сестра мстительная.
У Пелли еще от вчерашних размышлений голова «не простыла», а сегодня ей явилось наглядное доказательство того, что с людьми жизнь делает. Дом вдовы покосился, так что сразу было ясно — помощи от соседей она давно не видела. На выпасе толклись три, привязанные к колышкам козы. Коровник стоял с обрушившейся внутрь кровлей. Похоже, что из всего имущества, у вдовы остались только эти козы. Даэрос уверял, что у любезной хозяйки он гостил с месяц и ни в чем не знал отказа, потому что женщина — добрая, радушная, хлебосольная. И красивая. Наверное, в тридцать с небольшим она и была красивая. А сморщенная как печеное яблоко крестьянка, встретившая их на пороге ветхого дома, была кем угодно, но только не красавицей.
— Да, ей приворотное зелье очень нужно. — Шепнула Пелли на ухо потерявшей всякую отвагу Воительнице. — Да, видно, нету его.
Разжились, чем смогли. Козье молоко, козий сыр, яйца, вода, ячменные лепешки — и все. Пелли честно играла роль служанки при спесивой госпоже. Хотя ей эта роль уже разонравилась. Она, между прочим — сестра сразу двух эльфов, каждый из которых такого заоблачно благородного происхождения, что ни ноферы, ни этель-ноферы не могут с ними тягаться.
Пелли, как раз додумывала эту мысль, загружая последний бурдюк, когда её схватил за руку сидевший в шалаше Даэрос.
— Сестренка, будь добра, отнеси, немного серебра этой милой старушке. Скажи, что госпоже очень понравился сыр.
Полутемный насыпал Пелли полную горсть серебряных и снова приник глазом к дырке в попоне. Пришлось даже вторую руку подставлять, чтобы ни одна монетка не выпала. И нисколько не из любопытства, а только потому, что бывшая служанка столько серебра никогда в руках не держала, Пелли посмотрела на эту «кучу». Среди почерневших монет ярко блестел золотой кулон тонкой работы. Пришлось сомкнуть ладони лодочкой. Про сыр она, конечно, сказала, как велели. Вдова безмерно удивилась, но от серебра, понятно, не отказалась. Мало ли что господам в голову взбредет.