– Какъ пойду теперь, въ такіе комары?
– Пустое! Скоро на Петровъ день комаръ совсѣмъ жало сломаетъ. Больше шумятъ они тогда, чѣмъ кусаютъ! Правда, дорога длинная, а все-таки въ вѣтеръ сходить можно, ничего!..
– Придетъ Петровъ, тогда и увидимъ! А теперь еще пища есть у насъ… Къ Петрову, можетъ быть, само общество на собраніи рѣшитъ, и пошлютъ намъ скотъ… можетъ быть, собранія и ждутъ для посылки?.. Вѣдь я сказала, что свое буду требовать! – объясняла неохотно Анка.
– Оставь ее! Придетъ время – пойдетъ! Она не такая, не обманетъ, сказала, такъ сдѣлаетъ! Теперь комаръ ее, правда, одолѣетъ, – защищалъ жену Грегоре́й. – Ты бы лучше „морду“ стерегъ, авось урвешь что-нибудь у проклятой людоѣдки!..
– Тоже… умникъ! Почему ты самъ не сходишь?
– Ну, вотъ Теченіе… Видишь, какой ты?!. Что тебѣ терять… Тебя она, хозяйка, уже всего сквозь проѣла, а у меня пока есть одна маленькая ранка! Можетъ быть, еще заживетъ… Только я долженъ беречь себя, видишь, чтобы на меня эта вѣдьма больше не смотрѣла. Ты долженъ пожалѣть меня!..
– Да, будто долженъ!.. На постели валяться всякъ можетъ… – ворчалъ Теченіе, но, несмотря на то, отправлялся на рѣчку и проводилъ тамъ дни, лишь бы не отдать добычи Мергень. Однажды онъ вернулся чрезвычайно возбужденный.
– Отняла!.. Взяла на моихъ глазахъ… Причалила лодкой прямо къ „городьбѣ“, влѣзла на мостикъ и отвязала „морду“! Кричу на нее: что ты! Ни гугу!.. Сталъ въ нее кидать палками, говоритъ: „ей, оставь, а то сойду на берегъ и поколочу тебя…“
– Что же ты ей?
– Ну, что я могу?!. Стыдить ее сталъ; она смѣется… Стыда она, безстыжая, не знаетъ!.. „Морду“ на мѣсто поставила… Мое, – говоритъ, не смѣйте трогать, а если ты, безногій, здѣсь будешь еще путаться, такъ я тебѣ въ конецъ твои копыта обломаю! Такъ и сказала: обломаю! Слышали, милые люди, ей даже мои бѣдные ноги мѣшаютъ!.. – кричалъ разгнѣванный якутъ. – Нѣтъ, больше одинъ я не пойду… Довольно, и если Грегоре́й не хочетъ, то ты должна ходить со мной, Анка!..
Грегоре́й приподнялся на постели и взглянулъ на него внимательно.
– Если хочетъ, пусть идетъ! Я ей не мѣшаю. Я не пойду, я боленъ!.. – сказалъ онъ мрачно.
– Нѣтъ, я лучше къ князю пойду, это вѣрнѣе! Вотъ только вѣтеръ подуетъ… – отвѣтила поспѣшно молодая женщина.
– Сходи, Анка!.. Непремѣнно сходи… Сѣти проси, лодку проси… – воскликнулъ торжественно Теченіе.
– Разскажи обществу, какъ бѣдствуемъ мы… Пусть общество знаетъ, что людоѣдка убить насъ хочетъ! – простонала Кутуяхсытъ.
– Скота сколько-нибудь проси! – добавилъ Грегоре́й. – Должны дать! Вѣдь онъ нашъ собственный… Не дадутъ, такъ всѣ пойдемъ за нимъ, всѣ… – грозилъ онъ.
– Когда будемъ съ сѣтями, съ лодкой, тогда у насъ съ Мергень другой пойдетъ разговоръ, – продолжалъ мечтать Теченіе. – Тогда я ужъ найду такой на озерахъ уголъ, что самъ чортъ сѣтей не разыщетъ… Бьюсь объ закладъ, что вѣдьма ногу сломитъ, а не найдетъ… Пусть лопнетъ отъ злости, что нашлись поумнѣе ея… Да! Все таки баба всегда останется бабой, куда ей тягаться съ мужикомъ… Съ сѣтями совсѣмъ другой разговоръ, плыву я себѣ, куда хочу, гдѣ хочу, бросаю ихъ…
– Только я однако возьму съ собою… Бытерхай!.. – начала робко Анка. – Страшно одной итти. Когда маленькая со мной будетъ, пожалуй, они пощадятъ меня… Некому будетъ съ ребенкомъ вернуться, побоятся они отвѣта… и пожалѣютъ скорѣе съ ребенкомъ…
– Что же, пойдешь, Бытерхай?
– Народъ увидишь, дѣтей увидишь… увидишь, какъ живучъ настоящіе якуты… Можетъ быть, самого князя увидишь.
Дѣвочка спряталась за уголъ камина и не отвѣчала.
– Народъ увидишь… Иди, дитя, увидишь, какъ жили мы когда-то… увидишь веселыя, открытыя мѣста, собакъ увидишь, скотъ… конный и рогатый… высчитывала Кутуяхсытъ.
– Можетъ, по пути и для себя что-нибудь получишь?! Можетъ, дадутъ тебѣ колечко мѣдное или оловянныя серьги… А то бусъ дадутъ… Есть у нихъ бусы красныя, бусы желтыя, голубыя… Богатые живутъ въ той сторонѣ сосѣди…
– Какъ же пойду – такая? – шепнула дѣвочка, выставляя изъ темноты свою голую спинку.
– Такая и иди… Скорѣе пожалѣютъ тебя и насъ всѣхъ. Убѣдятся въ нуждѣ нашей… – вздохнула Кутуяхсытъ.
– Сказывайте: комары заѣдятъ ее въ пути! Не дамъ ребенка! – вступился Теченіе.
– Конечно, заѣдятъ! Въ платокъ ее закутаю, что ли? А у людей можно будетъ снять платокъ… – совѣтовала Анка.