Братья, привыкшіе ходить по простору, сильно устали. Они все торопились и все высматривали уютное мѣстечко, гдѣ бы имъ остановиться, присѣсть и отдохнуть. Но такого мѣста не оказывалось. Каждый уголокъ былъ уже занятъ, вездѣ были люди, – чужіе, равнодушные къ нимъ люди, громко разговаривавшіе о своихъ дѣлахъ.
Наконецъ, въ пролетѣ одной улицы блеснула рѣка. Шанги направились туда, такъ какъ имъ показалось, что тамъ больше воздуха и больше простора. Выбравшись изъ темныхъ переулковъ на солнечный свѣтъ, они вздохнули съ облегченіемъ, хотя набережная тоже полна была движущагося люда. По рѣкѣ густо сновали суда – большія и маленькія, нарядныя и убогія.
Проплывали ярко-раскрашенные, убранные цвѣтами „чайные дома“, гдѣ весело играла музыка и мелькали разодѣтыя женскія фигуры. Простяки зазѣвались на эти „Сады благовонныхъ цвѣтовъ“ и получили ударъ палкою отъ полицейскаго съ желтымъ дракономъ на спинѣ, который разгонялъ народъ впереди ѣдущаго верхомъ мандарина. Братья въ испугѣ бросились къ мосту, перекинутому дугою на тотъ берегъ. У подъема на мостъ стояли кучками уличные повара съ жестяными кухонными ящиками на тонкихъ бамбуковыхъ подставкахъ. Запахъ горячей пищи напомнилъ братьямъ, что они съ утра не ѣли, и они робко приблизились къ важному толстяку съ черпакомъ въ рукѣ, чтобы условиться о цѣнѣ, какъ вдругъ Ю-Лянгъ почувствовалъ легкое, какъ-будто случайное прикосновеніе къ тому мѣсту, гдѣ онъ носилъ связку монетъ, подаренныхъ односельчанами на дорожные расходы. Онъ сейчасъ же пощупалъ поясницу и, не найдя денегъ, заоралъ во всю глотку: