Солнце закатывалось. Красный его дискъ уже коснулся своимъ краемъ вершинъ темнофіолетовыхъ холмовъ. Путешественники достигли дна долины и тихо двигались противъ густой толпы поселянъ, торговцевъ, извозчиковъ, возвращавшихся изъ города. По сторонамъ мелькали постройки начинающихся пригородовъ.
– Еще, еще немного усилій, – сейчасъ будетъ конецъ!.. Тсоу! Трогай!.. трогай!.. – Дорогу умирающей иностранкѣ! покрикивалъ подрядчикъ впереди. Толпа разступалась. Братья старались итти шибче, но не могли. Они пятнадцать часовъ сряду почти не покидали коромыселъ. Все тѣло ихъ горѣло, точно поджариваемое на медленномъ огнѣ; мышцы шеи и плечъ невыносимо ныли, ноги шевелились, правдо, мѣрно, но носильщики уже не отдавали себѣ отчета, ступаютъ ли они впередъ или топчутся на одномъ мѣстѣ. Глаза ихъ заволакивалъ красный туманъ.
– Тсоу!.. тсоу!.. Уже видны ворота… кажется, ихъ собираются запирать!.. Что же вы, лѣнтяи, замедляете шаги!.. Скорѣе! Вотъ… несчастіе, сигналъ!.. – хрипѣлъ подрядчикъ.
Въ тотъ же мигъ мощный ревъ мѣдныхъ трубъ потрясъ вечерній воздухъ. Носильщики встрепенулись и открыли глаза.
Впереди, въ концѣ улицы, выше движущагося народа подымались темныя зубчатыя стѣны; на нижней галлереѣ ихъ огромной башни стояла стража и, сверкая въ лучахъ красной зари мѣдью инструментовъ, наигрывала сигналъ. Подрядчикъ вскрикнулъ и побѣжалъ къ воротамъ, чернѣвшимъ шагахъ въ трехстахъ. Носильщики рванулись за нимъ. Знатный иностранецъ побѣжалъ рядомъ, придерживая рукой колыхающійся отъ движенія паланкинъ.
– Дорогу!.. Дорогу умирающей иностранкѣ!.. Прохожіе сторонились и безъ оглядки уходили прочь. Неровенъ часъ: демонъ, покидавшій покойную, могъ пристать даже къ самому солидному китайцу.
Носильщики неслись безпрепятственно по чистому проходу. Разстояніе между ними и чернымъ пролетомъ воротъ быстро уменьшилось. Вдругъ они замѣтили, что подрядчикъ ихъ вылетѣлъ оттуда, и они закричали неистово, закричалъ и онъ, но все покрылъ грохотъ запирающихся воротъ. Оба брата разомъ покачнулись и присѣли. У нихъ хватило, впрочемъ, выдержки, чтобы носилки мягко поставить на землю. Затѣмъ они легли навзничь и, страшно вращая глазами, выдыхали съ трудомъ воздухъ, накопившійся въ ихъ расширившихся до боли легкихъ. Они уже не разбирали, что говорилъ имъ подрядчикъ, почему онъ толкалъ ихъ въ бокъ ногою; они потонули въ мучительномъ забытьѣ.
Когда они проснулись, кругомъ было тихо, а вверху надъ ними сверкали молчаливыя звѣзды. Ихъ, очевидно, оттащили въ сторону отъ дороги, такъ какъ они лежали не тамъ, гдѣ упали, а недалеко отъ какихъ-то нежилыхъ, запертыхъ наглухо балагановъ. Вдали мелькали красные огоньки, и глухо гудѣли отрывистые ночные звуки: человѣческіе возгласы, ржаніе муловъ, стукъ досокъ, позвякиваніе удилъ и бубенцовъ. По временамъ плавный звонъ гонговъ и окрики ночныхъ сторожей, точно удары кимвала, разбивали на мѣрныя части эту музыку затихающей жизни.
Братья поднялись и направились къ ближайшему къ нимъ огоньку. Это былъ постоялый дворъ, полный извозчиковъ, погонщиковъ и носильщиковъ. Тамъ прекрасно знали о случившемся событіи и указали домъ, гдѣ остановились европейцы.
– Подрядчикъ тутъ же на улицѣ нанялъ свѣжихъ молодцовъ… – объясняли имъ сочувственно такіе же, какъ они, бѣдняки.
– Не хотите ли чаю?
Братья съ жадностью проглотили предложенный имъ напитокъ и разсказали о своихъ бѣдствіяхъ, слушатели покачивали головами.
– Конечно, подрядчикъ долженъ заплатить вамъ… Онъ не проститъ и чоха иностранцамъ. Тѣ, хотя и варвары, но платятъ до глупости щедро… – утѣшали они братьевъ.
– Отдохните здѣсь въ городѣ и отправляйтесь на югъ, къ морю… Тамъ всегда есть работа. Тамъ пріѣзжаетъ народъ со всего міра на огнедышащихъ, водяныхъ драконахъ иноземцевъ, – совѣтовали другіе.
Подкрѣпившись чаемъ, братья отправились отыскивать своего подрядчика. Они застали его у входа въ указанномъ постояломъ дворѣ.
– Я васъ ждалъ, шепнулъ онъ таинственно; – она умерла! Братья попятились назадъ.
– Умерла?! Совершенно умерла ли?
– Вы, вижу, сомнѣваетесь. Если у васъ хватитъ смѣлости дернуть тигра за усъ, я, пожалуй, покажу вамъ ее!
Братья задумались.
– А все-таки… пусть достопочтенный нашъ предводитель лучше покажетъ ее намъ, сказалъ Ю-Лянгъ.
– Предостерегаю васъ: онъ не слезами плачетъ, а кровью…
– А все-таки… мы посмотримъ. Иди впередъ, Шангъ-Си! – настаивалъ Ю-Лянгъ.
Черезъ темный дворъ, полный муловъ, повозокъ, тюковъ клади, староста повелъ ихъ къ низенькому одноэтажному зданьицу со множествомъ низенькихъ дверей. Сквозь окна тамъ и сямъ блестѣлъ внутри строенія тусклый свѣтъ. Въ одномъ концѣ зданія изъ открытыхъ дверей летѣлъ гулъ смѣшанныхъ голосовъ, ежеминутно выходилъ оттуда слуга и выкрикивалъ блюда, которыя тутъ же на плитѣ подъ навѣсомъ приготовлялъ поваръ въ бѣломъ передникѣ; въ другомъ концѣ того же зданія, тоже у открытыхъ дверей, толпилась кучка любопытныхъ, молчаливо и осторожно заглядывавшихъ внутрь помѣщенія.