– Что?!
– Все сидитъ! Не шевелится!
Братья заглянули въ комнату. На столѣ тускло горѣли двѣ свѣчи древеснаго воску, тутъ же на кровати лежала иностранка, а около сидѣлъ иностранецъ и глядѣлъ неподвижно на потемнѣвшее, заострившееся лицо покойницы. Шангъ-Си вздохнулъ, ему жалко стало косматаго варвара. Вдругъ тогъ поднялъ свои страшные, острые глаза и обратилъ ихъ на открытыя двери. Китайцы шарахнулись въ сторону.
– Что? видѣли?! – торжествующе шепнулъ подрядчикъ. – Что-же вы намѣрены теперь дѣлать?..
– Пусть достопочетный предводитель отдастъ намъ деньги, и мы уйдемъ? – покорно отвѣчалъ Ю-Лянгъ.
– Что такое? Какія деньги? Я съ вами не договаривался… Я ничего не говорилъ о деньгахъ…
– Какъ не говорили? Вы говорили, что вы въ видѣ опыта… Изъ всѣхъ носильщиковъ вы вѣдь выбрали насъ… значитъ, мы стоимъ… значитъ, мы лучшіе… – кипятился Ю-Лянгъ.
– Мы честно трудились, – вставилъ Шангъ-Си. – Подошвы у насъ до сихъ поръ горятъ, точно обожженныя, и кости ноютъ!..
– Хороши носильщики, нечего сказать!.. Трехсотъ шаговъ добѣжать не смогли, упали, не поставивши даже, какъ слѣдуетъ, носилокъ… Да васъ и даромъ никто не возьметъ… Иностранецъ васъ въ судъ потащитъ… Я васъ защищать не стану! Не думайте!..
– Пусть тащитъ, все равно намъ нечего терять… мрачно сказалъ Ю-Лянгъ. – Садись, братъ, мы не уйдемъ отсюда безъ денегъ…
– Сидите, сидите!.. – разсмѣялся подрячикъ, – а я пойду спать!
Онъ притворился, что уходитъ, но сквозь незапертыя двери безпокойно наблюдалъ за присѣвшими среди двора братьями. Тѣ сидѣли неподвижно, понуря головы и протянувши впередъ ноги. Шангъ-Си сталъ вскорѣ дремать.
– Слушайте! – раздался неожиданно за ними вкрадчивый голосъ подрядчика. – Васъ жалѣючи, прихожу… Не натягивайте черезъ чуръ лука… Боюсь подумать, что будетъ, когда проснется иностранецъ. Онъ озлобленъ, какъ одинъ изъ семи тысячъ подземныхъ, демоновъ… Вотъ вамъ 50 сапекъ и уходите! Это такъ много, такъ много, что вамъ всю жизнь не заработать столько…
– Дай… двѣсти! – сказалъ, подумавши Ю-Лянгъ.
– Двѣсти?!. Вы съ ума сошли! Откуда я возьму такую уйму денегъ?.. Получайте 75… вотъ они лежатъ здѣсь! сказалъ подрядчикъ, кладя передъ ними связку монетъ. Онъ постоялъ немного и, не дождавшись отвѣта, ушелъ.
– Что же, братъ, возьмемъ деньги, что ли? – спросилъ погодя Шангъ-Си.
– Мало! – отвѣтилъ мрачно Ю-Лянгъ. – Слѣдуетъ намъ по меньшей мѣрѣ 500!..
– Мало, а все-таки лучше, чѣмъ ничего. Съ этими деньгами мы можемъ найти подходящую работу. Вѣдь носильщиками не стоитъ быть. Въ носильщикахъ мы ничего не скопимъ и, значитъ, никогда не вернемся въ нашъ милый Тунъ-Гуань! Знаешь, братъ, я бы хотѣлъ найти занятіе гдѣ-нибудь въ деревнѣ. Я предпочитаю копать гряды и поливать растенія. Здѣсь все такъ буйно растетъ, столько цвѣтовъ, золотистые плоды висятъ на деревьяхъ, они, должно быть, вкусные… Овощи въ огородахъ громадные… Я бы ихъ ростилъ, холилъ, защищалъ отъ вѣтра и червей… – мечталъ въ слухъ Шангъ-Си.
– Такъ тоже не наживешься. Деньгу добыть можно только торговлей. Но съ семьюдесятью пятью сапеками не разгуляешься! Еслибъ было сто, то мы могли бы купить арбузъ и распродать его по ломтикамъ… но семьдесятъ пять!.. Этихъ денегъ не хватитъ на дощечку и ножикъ. Гдѣ же арбузъ?.. – разсуждалъ Ю-Лянгъ.
– Пойдемъ просить добавки! Разскажемъ ему о нашихъ намѣреніяхъ, – совѣтовалъ Шангъ-Си.
– Пойдемъ! – согласился Ю-Лянгъ.
Братья встали и направились къ открытой двери, красный четыреугольникъ которой рѣзко выдѣлялся въ густой тьмѣ ночи. Они осторожно взглянули внутрь. Тамъ по прежнему свѣчи горѣли на столѣ у изголовья покойницы, а около на стулѣ сидѣлъ неподвижно иностранецъ; подрядчикъ храпѣлъ въ углу на землѣ.
Братья не осмѣлились войти внутрь. Они потоптались немного у порога, затѣмъ ушли молча, выбрались незамѣтно за ворота и побрели къ городскимъ стѣнамъ. Тѣ подымались высоко во тьмѣ ночи надъ домами и деревьями, подобно утесамъ. У ихъ подножья они отыскали укромное мѣстечко, гдѣ мирно проспали до зари.
––––
И опять братья стали вести прежнюю безцѣльную, скитальческую жизнь. Ихъ торговое предпріятіе прогорѣло чрезвычайно быстро. Купленныхъ ими для торговли лепешекъ никто не бралъ, и они съѣли ихъ сами, когда тѣ затвердѣли и покрылись достаточнымъ слоемъ пыли. Попрежнему Шанги шатались по дорогамъ, все направляясь къ югу и тщательно разыскивая работу да пищу. Они исподволь утеряли остатки стыда, дрались изъ-за костей съ собаками, продали почти все платье и голые, исхудалые, ложились ницъ у дороги на ужасномъ припекѣ, чтобы вымолить вѣрнѣе подаяніе. Мимо нихъ неустанно двигалась бойкая, говорящая толпа, но рѣдкій бросалъ имъ кусокъ съѣстного, и никто никогда не давалъ имъ денегъ. Впрочемъ, имъ нигдѣ не приходилось долго засиживаться. Лишь только ихъ замѣчали такіе же, какъ они, оборванцы, сейчасъ же прогоняли ихъ прочь.