Я поджала губы, взвешивая в уме его слова. Может, Майкл был прав, и пора прекратить быть распиленной надвое ассистенткой в неудачных материнских фокусах.
– В чем подвох?
– В каком смысле?
– Ни на секунду не поверю, что ты просто так берешь на себя роль громоотвода.
– Конечно нет, – наглая ухмылка вернулась на свое привычное место. – Я только что обзавелся девушкой, разве не прелесть?
– Мечтай, – фыркнула я.
– Ладно. Будешь должна мне ужин. Нам ведь нужно выработать стратегию, – он подмигнул, а я не могла не рассмеяться ловкости, с которой этот парень обвел меня вокруг пальца.
Глава 7
Сьюзан
В детстве я боялась темноты. Точно не знаю, когда это началось, но отчетливо помню, как ненавидела острое ощущение липкого страха, ползущего под кожей, стоило родителям погасить свет в спальне. Удушливое бессилие сковывало по рукам и ногам, а кровать будто тряслась вместе со мной.
Помню, как по ночам выбирала время, старательно избегая скрипучих половиц, чтобы незаметно пробраться в комнату Нила, с ногами залезая к нему под одеяло. Старший брат вечно ворчал, отталкивая мои ледяные ступни. Несмотря на это, он не прогонял меня, зная, что так я чувствую себя в безопасности.
Позже в моей комнате появился ночник. Я рассматривала разноцветные мириады искусственных звезд, танцующих под потолком, и погружалась в безмятежные сны. Но совсем не такие, как этот…
Темнота…
Все тело ломит от дикой боли, больше всего пульсирует в шее. Пытаюсь открыть глаза, но передо мной все та же черная мгла. Может, я еще сплю? Хочу проверить рукой голову, которая просто раскалывается, но рука не поднимается, что-то удерживает ее, придавливая к твердой поверхности.
– Не двигайтесь! – женский голос.
– Она очнулась? – спрашивает мужчина, но его слова звучат глуше и прерываются скрежетом.
– Вам нельзя двигаться, потерпите…
Голосов так много, но они еле слышны; мои уши заложило. С каждой секундой невыносимая боль в голове и шее разрастается. Чувствую, что лежу на боку, но что-то мешает повернуться, прижимая правую руку к телу. Левую половину не чувствую совсем. По правде говоря, единственные мои ощущения – это онемение и адская боль, которые сосредоточены в разных участках тела.
– Сьюзан, вы меня слышите?
Открываю рот, чтобы ответить, но получается только сиплый свист.
– Сьюзан!
– Я… я вас не вижу, – шепчу одними губами. Во рту пересохло. Точно знаю, что открыла глаза, но они все еще не находят ничего, кроме черной густой пелены. – Не вижу…
– Все в порядке, – доносится голос. – Мы почти приехали.
– Что происходит? Где я?
Мутное сознание не дает собрать ни единого кусочка воспоминаний. Начинаю задыхаться в панике. Это похищение? Они ударили меня по голове?
– К-куда вы меня везете? – выдавливаю слова, все еще пытаясь встать. От этого движения все тело пронзает острыми иглами, а в голову будто вбивают кол. Я стону.
– Пожалуйста, не двигайтесь! У вас возможны внутренние повреждения, – снова говорит женщина, придавливая меня рукой сильнее. – Не разгибайте ног и не шевелитесь! Вы попали в аварию.
Аварию? Нет, этого не может быть. Я напрягаюсь, чтобы вспомнить, что произошло, но тщетно.
Перед глазами что-то начинает мелькать, рассеивая тьму. Очень медленно в поле зрения появляется нечеткая картинка: кто-то светит фонариком мне в глаза, отчего возникают вспышки, сопровождающиеся сильной болью. Постепенно очертания передо мной становятся более четкими, и я сглатываю сухой воздух, не обращая внимания на першение в горле.
Теперь ясно, откуда взялось ощущение мерного покачивания. Я лежу на боку в карете «Скорой помощи», а врач удерживает мое тело от нежелательного движения. Моя левая рука согнута в локте под головой, поэтому я ее не чувствую.
О господи! Я действительно попала в аварию. Но как?
Чувство беспомощности наполняет мысли и сдавливает грудь. Замечаю, как тело пропитывает холодом под тонкой одеждой. Паника и страх собираются в тесной карете «Скорой помощи», когда меня пронзает крохотный кусочек воспоминаний.
– Майкл, – шепчу на выдохе, пробегая глазами по салону, насколько это возможно. – Майкл! Майкл! – продолжаю произносить единственное имя, которое всплывает в голове.