Тем не менее, они многое испытали и потеряли. Трагедия отметила их жизни. Это можно было видеть по ним, особенно по маленькой девочке. С того самого момента, когда она впервые увидела ее, Элоди заметила самую пугающую печаль в глазах Йонси.
Хотя, девочка была милейшим созданием. Она бежала за клоуном на ходулях, махая Элоди рукой. Позади нее, позволив ей бежать одной, шел ее брат, Далин. Он был в форме, красивый молодой человек, смотря на радость своей сестры с улыбкой. У него оставался последний час на берегу до начала служебных обязанностей. Он купил маленькую медаль Святой на ленточке, без сомнения для своей сестры.
Он увидел Элоди.
— Мэм, — сказал он.
— Далин, — ответила она.
— Хороший день, — сказал он.
— Я бы сказала, что почти любой день хороший, чтобы покинуть Анзимар, — ответила она.
Он рассмеялся.
Элоди пошла дальше, мимо ларька с бутылками. Она увидела двух Танитцев, покупающих бутылки с амасеком. Один из них увидел ее и внезапно стал выглядеть виноватым. Он поспешно поставил назад бутылку, которую изучал.
— Как вы сегодня, мэм? — спросил он.
— Отлично, солдат, — сказала она. Его звали Костин. Она знала это, потому что Даур указал на него, как на человека, известного своими большими проблемами с выпивкой за последние годы. Он смутился, потому что женщина офицера увидела, как он покупает ликер.
— Я намеревался сделать подарок, — сказал он. — Моему хорошему капитану, Домору, чтобы отметить это перемещение. В противном случае я бы не притронулся к этому.
— Тебе не нужно оправдываться, солдат, — сказала она.
Впрочем, возможно, он это сделал. В качестве Хостесс в клубах Балгаута, Элоди многое повидала в отношениях между людьми и их отравами. Костин был, без сомнений, алкоголиком. Краснота его лица сказала это ей. Он пил количество, а не качество, или его Гвардейского жалования не хватило бы, чтобы покрыть его привычку. Он был тем типом человека, который варил бы свою собственную сакру, чтобы обеспечивать себя дешевым снабжением.
Так почему он покупает бутылку отличного амасека, которая должна быть заперта в серванте полковника? Был ли это, по-настоящему, подарок, как он сказал? Где такой человек, как Костин, достал столько денег?
Он дошла до лавки портного на пятом ряду и встала в короткую очередь, которую развлекал глотатель огня. Шестнадцать штурмовых транспортников, Валькирий, провыли над головой в боевом порядке.
Элоди смотрела на артиста, покрытого маслом и гибкого, скачущего, когда выдувал конусы огня с горящих палок.
— Тот еще трюк, — произнес голос позади нее. — Я пытался когда-то ему научиться, в надежде, что это сможет впечатлить мамзелей.
Она повернулась и увидела Комиссара Бленнера, стоящего в очереди позади нее. Он улыбнулся и снял свою фуражку.
— Доброго дня, Леди Даур, — сказал он.
— И совсем еще не леди, сэр.
— Вы должны позаботиться от этом, — ответил он.
— Серьезно?
— Да, до того, как...
Бленнер сделал паузу, как будто он сожалел, что зашел на эту территорию.
— Я всегда думал, — сказал он, меняя тему, — что здравое снабжение – это самая лучшая защита от превратностей войны.
— Я запомню это, сэр.
— Пожалуйста, — сказал он, — даже слепой сможет увидеть, что вы не солдат, поэтому нет нужды так ко мне обращаться. Вэйном, я настаиваю.
Комиссар Бленнер, как и она, присоединился к полку на Балгауте. Он был, рассказал ей Бан, старым другом командира, и был введен, чтобы пополнить комиссарскую власть в Танитском Первом теперь, когда работа Комиссара Харка стала такой специализированной.
Элоди сталкивалась с Бленнером на нескольких официальных обедах. Он не выглядел, как солдат. Он казался слегка толстым и нездоровым, обрюзгшим от легкой жизни в бездействии. Он выглядел, как клерк Администратума, одетый, как солдат. Он, возможно, был когда-то красивым, но больше он не был таким красивым, каким он думал, он был, а его шаловливое поведение было слегка неприятным. Элоди встречала людей такого типа множество раз в клубах Балгаута. Привилегированный, сладкоречивый, достаточно обаятельный, чтобы понравится.
Но всегда надо было думать, на что он собирался наложить свои руки.
— Вы здесь к портному? — спросила она.
— Точно, — сказал он. — Шьют мой плащ. Мне нужно влиться. Долг зовет нас всех.