— Просто чувствуется, как будто есть другая причина, — сказала Элоди. — Другая причина, почему он хочет сделать это.
— Это из-за того, что он может умереть? — сказала маленькая девочка из другой части комнаты. Они обе посмотрели на нее. Йонси опустила ложку и смотрела на них, с легкой улыбкой на лице.
— Это из-за того, что он может умереть? — повторила Йонси. — Он хочет жениться на тот случай, если он умрет.
— Иди, умойся, — сказала Крийд. — У тебя соус вокруг рта.
Йонси засмеялась и соскользнула со стула. Она побежала в уборную в задней части маленького жилища.
— Прости за это, — сказала Крийд.
— Нет, я прошу прощения. Мне следовало думать, что говорю. Я была невнимательна.
Крийд нахмурилась.
— Невнимательна? Чего? Ох, ты имеешь в виду, из-за Каффрана?
Она пожала плечами, как будто это ничего не значило.
— Меня больно, что он умер, а не то, что я сначала не вышла за него замуж. Это не имело бы значения для нас, клочок бумаги. Хотя, для кого-то имеет. Некоторые женятся, знаешь, чтобы обеспечить.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Элоди.
— Если ты, на самом деле, не замужем, с клочком бумаги, который можно показать, — сказала Крийд, — тогда Муниторум не рассматривает тебя в качестве вдовы. Поэтому некоторые гвардейцы женятся просто для того, чтобы обозначить преимущество вдовства. Это не много. Всего лишь, несколько крон в год, я полагаю, пособие вдовы. Но это имеет значение для некоторых людей.
— Не для меня, — сказала Элоди. — Ты думаешь, поэтому он хочет это сделать?
— Я не знаю. Может быть, для него имеет значение знать, что ты будешь обеспечена. Вдова капитана, возможно, получает лучшее пособие.
Элоди сложила бумаги и убрала их.
— Ты в порядке? — спросила Крийд.
— Да. Да, нормально.
— Ты выглядишь бледной. Я слишком много сказала.
— Нет.
— Ты, действительно, не думала ни о чем из этого, так ведь? — спросила Крийд.
— Думала, что думала. Оказывается, что нет.
— Тогда, лучше тебе подумать, — сказала Крийд. — Он – солдат. Солдаты умирают.
— Мы все умираем, — сказала Элоди.
— Да, — кивнула Крийд. — Но не так быстро, как солдаты.
Гаунт поднялся по ступенькам к входу в казарменный зал. Смог и наступающий вечер объединились, чтобы создать темноту, похожую на сумерки. Окна зала светились лампами.
Белтайн ждал его у входа.
— Что-то неправильно, — сказал Гаунт.
— Оркестр, сэр, — сказал Белтайн.
— Я могу слышать, что это. Я просто не могу, хоть убей, понять, зачем.
— Я оставил это удовольствие Майору Баскевилю, сэр, — сказал адъютант.
— Что-нибудь еще? — спросил Гаунт.
— Новые старшие офицеры жаждут встречи с вами.
— Конечно. Ты объяснил, что я задержался по необходимости?
— Объяснил, сэр. Некоторые приняли это лучше, чем остальные.
— Что-нибудь еще? — спросил Гаунт.
— Переправка закончится прямо к полуночи по-местному времени, — сказал Белтайн. Он вручил Гаунту планшет. — Наш транспортник подтвержден, как Высочество Сир Армадюк. Это фрегат. Класса Буря. Что бы это не означало.
— Значит Флот, все-таки, не смог выделить боевой крейсер.
— Нет, сэр. Вообще-то, Флот этот тоже не выделял. Как я понял, Высочество Сир Армадюк был существенно поврежден во время Хуланских Войн и был в резерве последние двадцать семь лет. Он провел, как мне сказали, так называемый «модификационный ремонт», но его характеристики все еще не позволяют быть полностью сертифицированными Флотом.
— Ты говоришь, что это кусок металлолома, который, в противном случае, пошел бы на разбор?
— Я этого не говорю, сэр, — сказал Белтайн, — потому что я ничего не знаю о Флоте или о том, как там у них это делается. Я просто обычный гвардеец.
Гаунт посмотрел на документы на планшете.
— Ох, как они верят в нас. Давая нам корабль, о котором они даже не вспомнят, потому что они совершенно уверены, что он будет потерян.
— Я запомню, чтобы держать это проникновение в суть дела при себе, так ведь? — спросил Белтайн.
— Да, пожалуйста, — сказал Гаунт, отдавая планшет. — Что-нибудь еще?
— Нет, сэр.
Гаунт сделал жест в сторону двухголового орла, который присел на голове большой статуи Святого Киодруса неподалеку. Орел взъерошивал крылья и суетился на мраморном насесте.
— Даже не это?
— Это мне не принадлежит, сэр, — сказал Белтайн, — и не я поместил это туда.
Гаунт вошел в зал. Длинные, освещенные люстрами столы были подготовлены к ужину, но собравшиеся гости, в основном, стояли, разговаривая в группах, с напитками в руках. Сервиторы жужжали сквозь толпу. Полковые цвета – Танитские, Вергхастские и Белладонские – были в изобилии. С одной стороны на низкой сцене, оркестр энергично играл.