— Комиссар Бленнер, — прорычал Гаунт. — Имя Майора Петрушкевской – Петрушкевская. Так ее будут называть люди. Они, черт возьми, научатся, как произносить это. Все остальное будет неуважительным.
— Конечно, — сказал Бленнер. — Я только имел в виду...
— Все нормально, сэр, — сказала Петрушкевская. — На самом деле, это было проблемой. Я, как правило, известна, как Майор Паша. Так меня называли в разношерстных отрядах, до того, как мое звание стало официальным. Вроде ласкового имени, но это прижилось. И простота вместе с ним.
Гаунт кивнул.
— Ясно, — сказал он. — Ладно, это хорошо. Хотя я, как правило, не одобряю неформальных имен. Отсутствие дисциплины, кроме всего прочего, даже в словах, показывает отсутствие дисциплины, которое может распространиться.
— Должно быть, поэтому мы называемся Призраками Гаунта, — сказал Бленнер.
Жукова засмеялась.
Гаунту пришлось прикусить губу, чтобы не отвесить пощечину Бленнеру перед собой. Он поискал другой выход, чтобы выпустить пар.
— Откуда появился этот фесово ужасный оркестр? — спросил он.
— Эм, сэр?
Он повернулся. Остальные повернулись вместе с ним. Майор Баскевиль присоединился к ним, приведя с собой еще одно новое лицо, Белладонского офицера. Лицо человека было странно знакомым, и, явно, с оттенком злости.
— Сэр, — сказал Баскевиль, — это Капитан...
— Это мой фесово ужасный оркестр, сэр, — сказал офицер. — Я командую боевым подразделением из трех секций, которое, так получилось, исполняет роль оркестра для церемониальных случаев. Его присутствие означает отражение военного героизма и великолепия Белладона, и усиление этого полка. Он благородный и с чувством собственного достоинства. Он годами был привержен цели присоединиться к этому подразделению, и сделал значительные усилия, чтобы организовать переезды, чтобы сделать это. Это маршевый оркестр, который мой брат лично запрашивал.
Гаунт обождал секунду перед ответом. Он посмотрел человеку в лицо.
— Вы брат Вайлдера.
— Да.
— Я не имел в виду неуважение. Я не знал вашего брата...
— Нет, не знали. И весьма немногое от него осталось здесь. Когда он принял командование этим полком, предыдущие названия были поглощены. Я смотрю, все знаки 81-го уже исчезли из полкового названия. Исправления, которые вы сделали, я предполагаю?
— Новое название было топорным, — сказал Гаунт, не показывая эмоций. — Тем не менее, Белладон оставил сильный и положительный отпечаток на наших рядах, и руководство вашим братом этого полка, и его наследие, не забыто.
Вайлдер слегка выставил вперед подбородок, но промолчал. Гаунт отдал ему честь.
— Добро пожаловать в Танитский Первый, Капитан Вайлдер. Император защищает.
Вайлдер отдал честь в ответ.
— Спасибо, сэр.
— Должен сказать, капитан, что мы не ожидали быть усиленными оркестром.
— Они боевые солдаты, черт вас дери! — закричал Вайлдер. Он замахнулся на Гаунта. Его кулак намертво остановился, запястье было крепко схвачено правой рукой Бленнера. Скорость, с которой Бленнер двинулся на перехват, была совершенно впечатляющей.
— Я не думаю, Капитан Вайлдер, — сказал Бленнер, крепко держа запястье и говоря прямо в яростное лицо Вайлдера, — что нападение на своего командующего офицера будет хорошим способом закончить свой первый день в этом полку. Это, даже, может быть, способ сделать его своим первым и единственным днем.
Он рассмеялся над своей собственной шуткой. Жукова тоже рассмеялась, ярко и чрезмерно выразительно. Оркестр прекратил играть и все в зале наблюдали.
— Но, это ваш первый день, — сказал Бленнер спокойно и четко, — и это эмоциональный момент. Возможно, он обострил вашу печаль при воспоминании о своем храбром брате. Это понятно. Вам потребовалось много времени, чтобы добраться сюда, и вот вы, наконец-то, стоите здесь. Мы все выпили. Это конец долгого дня и впереди будут еще более долгие. Поэтому, почему бы нам не сделать свежий старт с этого момента, а не с пяти минут назад?
Он посмотрел на Гаунта.
— Я думаю, что это разумная мысль, — сказал Гаунт.
Бленнер отпустил запястье Вайлдера. Вайлдер опустил руку и выпрямился. Он разгладил мундир.
— Спасибо вам, — тихо сказал он. — Мои извинения. Спасибо вам.
— Больше об этом ничего не будет сказано, — сказал Бленнер. Он высоко поднял свой бокал и обратился к залу.
— Добро пожаловать к Призракам. Ярость Белладона!
Ярость Белладона! все прокричали в ответ, даже Петрушкевская и Жукова, и зазвенели бокалы.